Король Артур и рыцари Круглого стола

– Спаси меня, король Артур, – задыхаясь пробормотал он, – иначе этот злой лорд убьет меня, как убил мою мать и моих братьев!

Высокий Черный рыцарь соскочил с коня и, подойдя, хотел оттащить мальчика, цеплявшегося за короля.

– Назад, рыцарь! – приказал король. – Я хочу еще кое-что узнать! Кто ты?

Рыцарь надменно улыбнулся:

– Я?! Я из тех, кого покойный король, к своему прискорбию, очень хорошо знал! Я – Туркин, брат сэра Карадока из Замка скорби.

– Кто этот мальчик?

– Это Оуэн, трусливый сын храброго отца, который поручил его мне, чтоб я воспитал из него рыцаря.

– Нет, король, он лжет! – воскликнул мальчик, по-прежнему лежавший у ног короля. – Я его племянник. Он изменнически убил моего отца и уморил голодом мою мать, потому что мы были богаты, а он беден. При жизни отец всячески оберегал меня от него, а теперь дядя обращается со мной как с пленником, заставляет голодать и немилосердно избивает. Я думаю, он хочет извести меня!

– Я могу подтвердить слова мальчика, он говорит правду! – заметил вышедший из толпы рыцарь. – Я сэр Майлс Бэндон, двоюродный брат его покойного отца. Сэр Туркин – безжалостный человек.

Чело короля омрачилось, и он перевел взгляд с жестокого, надменного лица Черного рыцаря на бледное умоляющее личико пажа.

– Слушай, – гневно вскричал король, обращаясь к Туркину, – ты ответишь перед судом за все зло, которое причинил мальчику и его родным! Когда я пошлю за тобой, являйся немедленно, не то будет плохо. Мальчик останется здесь. Ступай!

Рыцарь с ненавистью и изумлением посмотрел на короля. Помолчав, он презрительно рассмеялся и вскочил на коня.

– Я явлюсь, когда ты меня не ожидаешь, государь! – насмешливо прибавил он и грозно взглянул на пажа.

Так паж Оуэн остался при дворе; он преданно служил королю и ревностно исполнял его приказания.

Как-то в бурную ночь, когда все огни в городе были потушены, король сидел в своих покоях. Сэр Кэй и сэр Бедивер рассказывали ему сказки, а придворный бард развлекал короля песнями. Юный паж Оуэн неслышной поступью пробрался к входной двери и обошел дозором весь дворец, прислушиваясь к малейшему шуму. Потом он заглянул к привратнику, постоял у калитки. Всякий раз, когда ветер завывал в щелях, паж вздрагивал и озирался.

– А пожалуй, Фальк, в такую бурную ночь едва ли кто выйдет на улицу, – проговорил он, снова подходя к привратнику.

– Разумеется, – согласился Фальк.

– Мне послышалось бряцание узды – не иначе где-то близко стоит оседланный конь.

– Я ничего не слышу, – возразил Фальк. – Это, должно быть, в конюшне топчутся кони.

Оуэн воротился в покои, где король с вельможами слушал удивительные рассказы мудрого Эгидия о страшных ведьмах и колдунах, обитавших в лесах Британии. Однако беспокойство не оставляло его, и он вернулся к калитке и снова прислушался.

– Сегодняшний ливень сорвет последние листья с деревьев в лесу, – обратился он к привратнику во второй раз за ночь.

– По правде говоря, – отозвался Фальк, – листья давно уже облетели и гниют в дорожной грязи.

– Да, верно: в столь сильный ливень их вряд ли занесет так далеко; но мне послышался шорох листьев подле дверей.

– Не может быть, – возразил привратник, – это, наверное, капли воды падают с крыши.

Оуэн ушел, но немного спустя опять вернулся, приподнял окошечко в калитке и выглянул на дорогу.

– Как ты думаешь, Фальк, – заговорил он, подходя к привратнику, – не посылают ли ведьмы из Денских лесов свои губительные огни, чтобы в такую вот ночь заманивать бесприютных людей в болота?

Привратник засмеялся:

– Вы напичканы бреднями, молодой господин. Не бойтесь ведьм. Мы спокойно дождемся рассвета.

– Мне показалось, где-то в ночи мелькнул свет, – заметил Оуэн, – быть может, это блеснул меч или блуждающий огонек?

– Конечно это болотный огонек, – ответил Фальк. – Ступайте ложитесь – я слышу, что король отправился на покой. Спите себе и не тревожьтесь.

Немного спустя дворец погрузился во мрак. Дождь по-прежнему поливал крыши своими слезами, и ветер стучал в узкие оконца. Время шло, но Оуэн, несмотря на усталость, не мог заснуть.

Весь день накануне у него было тяжело на душе, его мучили смутные предчувствия чего-то страшного. Ему казалось, что жизнь обожаемого короля, спасшего его от жестокосердного Туркина, в опасности. Юноша поднялся со своего ложа в комнате, где спали остальные пажи, и решил тихонько пробраться к дверям королевской спальни, чтобы лечь там на полу.

Прокрадываясь по темному коридору на ощупь, он вдруг остановился: прямо пред ним что-то зашевелилось, и в тот же миг чья-то рука сжала ему горло.

– Веди нас к королю, иначе я всажу вот это тебе в сердце! – прохрипел над самым ухом ненавистный знакомый голос.

Юноша понял, что предчувствия его сбылись; недаром слышались ему вороватые шаги и виделся блеск меча, сулившего смерть королю.

– Говори, где комната короля: впереди или позади?

– Не скажу, – пролепетал паж.

В ответ раздался издевательский хохот, и сэр Туркин прошипел:

– Так это ты, негодяй! Вот же тебе! – И вонзил кинжал юноше в грудь.

Оуэн без чувств упал на пол, однако через несколько минут пришел в себя.