Король Артур и рыцари Круглого стола

У сэра Гавейна была тайна: святой человек дал ему особое благословение, от которого с девяти утра и до полудня сила рыцаря возрастала втрое. Так-то он и стяжал великую славу, и именно по этой причине Артур назначал все поединки с участием Гавейна на утро, чтобы его племянник взял верх. Только он один знал, откуда берется сверхъестественная сила Гавейна. А Ланселот, измученный, окровавленный, недоумевал, как его противник выдерживает такие удары. Через два часа сражения силы Гавейна удвоились, и Ланселот уже не знал, с человеком борется или с дьяволом. Он стал хитрить и уклоняться, стараясь сберечь силы и дыхание, прикрывался щитом, отражая удар за ударом. Рыцари, следившие за боем, думали, что скоро Ланселоту конец.

Но пробил полдень, и Гавейн лишился колдовской силы. Почувствовав, что противник ослабел, Ланселот ободрился.

— Вижу, все что могли, вы уже сделали, — сказал он. — А теперь, господин мой Гавейн, настал мой черед. Я получил нынче много ужасных ударов. Настала пора вас проучить.

И Ланселот с размаху нанес Гавейну такой удар по шлему, что тот растянулся на земле. Ланселот же спрятал меч в ножны и следил за противником.

— Чего вы ждете? — спросил его Гавейн. — Почему не добиваете меня, подлый предатель? Если оставите меня в живых, я буду и впредь мстить вам.

— Милость Господня сохранит меня. Но вам известно, Гавейн, что я никогда не убью рыцаря, который не может защищаться. Вставайте и возвращайтесь к своим людям, — затем он обернулся к королю, который от начала до конца наблюдал за поединком, и добавил: — Доброго дня, господин мой король! Вы убедились, что под стенами моего замка вам чести не сыскать. Если б я вывел моих людей против ваших, погибло бы множество достойных воинов. Прощайте, вспоминайте обо мне без гнева и всегда следуйте воле Господа нашего Иисуса.

— Я сожалею об этой злосчастной войне, — ответил Артур. — Ланселот во всем обходился со мной почтительно и честно. Он никогда не нападал ни на меня, ни на моих близких. Видите, он пощадил даже Гавейна!

Ланселот развернул свое войско и увел его в замок. Гавейна отнесли в шатер короля, и там лекари лечили его раны мазями и притираниями. Король сам чуть не заболел, скорбя о ранах Гавейна и горестном раздоре между двумя столь благородными рыцарями. На следующий день и день спустя ни та ни другая сторона не выражала желания сражаться.

Три недели Гавейн пролежал в шатре и едва оправился с помощью множества снадобий, и отваров, и трав. Но едва силы вернулись к нему, он вновь вооружился и выехал к главным воротам замка.

— Где вы, Ланселот?! — закричал он. — Выходите, сразитесь со мной, трус и предатель!

Ланселот прекрасно его слышал и ответил ему со стены:

— Гавейн, напрасно вы осыпаете меня грубыми оскорблениями. Зачем хвалиться своей отвагой? Мы оба знаем, что не в ваших силах нанести мне тяжкий ущерб.

— Так выходите и докажите это делом. Сегодня я отомщу вам и за полученные от вас раны. Вам придется так же плохо, как в тот раз пришлось мне.

— Сохрани меня Иисус от такой участи! Будь вы равны мне в бою, я был бы уже мертв. Но такого не случится. Да, я выйду из ворот замка навстречу вам. Вы снова посмели обвинить меня в предательстве, и я отвечу вам копьем и мечом.

Вновь собрались оба войска, чтобы посмотреть на поединок. Ланселот и Гавейн приготовились к битве, наставили копья. Они помчались навстречу друг другу, кони их летели галопом, и при столкновении конь Гавейна взвился на дыбы от страха и боли. Гавейн вылетел из седла и сначала повис на коне, а потом с трудом выпутал ноги из стремян и спешился, закрываясь щитом.

— Ко мне, рыцарь-предатель! — сказал он, грозя Ланселоту мечом. — Сойдитесь со мной в бою. Конь мой подвел меня, но я — королевской крови и не успокоюсь, пока не прикончу вас.

Ланселот тоже спешился и с мечом в руках напал на своего врага. То была страшная, кровавая сеча. Но теперь Ланселот разгадал секрет Гавейна, и первые три часа, пока сила противника возрастала, он кружил вокруг него, прикрываясь щитом и отвечая ударом на удар. Уворачивался, уходил от ударов, сберегая силы до полудня, когда же мощь Гавейна стала слабеть, Ланселот заговорил с ним и сказал:

— Дважды вы показали себя и храбрым, и хитроумным рыцарем. Вы пользовались тайной силой и ослепляли рыцарей своей дерзостью. Но это уже в прошлом, а теперь я покажу вам свою силу.

И Ланселот обрушил на Гавейна град ударов, причем один удар был нанесен по шлему точно в то место, в которое тремя неделями раньше была нанесена первая рана. Со стоном Гавейн пал наземь и на миг лишился чувств. Очнувшись, он взмахнул мечом и попытался встать.

— Рыцарь-предатель! — сказал он. — Видите, я еще жив. Приблизьтесь, и будем сражаться до конца.

— Сверх того, что уже сделано, я ничего делать не буду. Когда снова сможете стоять на ногах, я приму ваш вызов. Сохрани меня Господь от позора — добивать раненого!

Он повернулся и пошел в свой замок, а Гавейн вопил ему вслед:

— Рыцарь-предатель! Рыцарь-предатель!

Но Ланселот даже не приостановился.