Король Артур

Естественно, первыми людьми, связанными с нашим героем, были его родители. С ними возникают и первые проблемы — дело в том, что валлийские источники почти не упоминают Утера Пендрагона, предполагаемого отца Артура. Только в стихотворении «Кто привратник» (Ра gwr) из «Черной книги Кармартена» один из героев, Мабон ап Модрон, именуется «слугой Утера» (gwas uthir), но без всякой связи с находящимся рядом Артуром. Эта связь впервые появляется в сочинении Гальфрида Монмутского, где Утер включается в родословную легендарных королей бриттов как сын Константина и отец Артура. Там же описаны победы Утера над саксами, его любовь к Игрейне и обманное зачатие с ней сына в замке Тинтагел. После этого Утер очень быстро сходит со сцены — кратко упоминается о его отравлении саксами, соединенном в заветную тройку с такими же отравлениями Вортимера и Амброзия. После его смерти наступает время усобиц, и на площади столичного города, Лондона или Винчестера, появляется камень или наковальня с воткнутым в него (нее) мечом.

Кроме Гальфрида, ни один автор не сообщает об Утере ничего внятного. Историки, за редким исключением, считают его вымышленной фигурой, выводя его имя из валлийского uthr или uthir (ужасный). Это слово нередко встречается в поэзии бардов — например, в «Диалоге между Гвиддно Гаранхиром и Гвином ап Нуддом» из «Черной книги Кармартена». Там Гвин, злокозненный властитель царства мертвых, похваляется: «Я был там, где пал Ллахеу, сын Артура, ужасный в песнях» (mab Arthur uthir ig kertew)(1)^{67}. В этой строфе слово uthir может быть эпитетом самого Артура, сыном которого «в песнях», то есть в фольклоре, считался Ллахеу. В других стихах это слово читается как Утер Пен (ужасная голова), и только у Гальфрида встречается полная форма Пендрагон — «голова дракона» или «главный дракон». С драконами бритты сравнивали своих правителей, причем без всякого отрицательного оттенка — Мэлгона Гвинедда барды именовали pendraig, тот же Пендрагон, а Гильдас называл его «драконом острова».

Кое-кто из историков считает слово «Пендрагон» почетным прозвищем или титулом королей Логрии, перенося его с Утера на его сына. Артура вполне могли прозвать «головой дракона» за то, что он носил позднеримский шлем, украшенный мифическим чудищем или, допустим, изобразил дракона на своем знамени. Оба варианта вполне вероятны: в ту эпоху знамена с драконами зафиксированы у франков и англосаксов, а у римских легионеров дракон помещался на знаке (сигнуме) когорты. Стоит сказать, что Эмрис-Амброзий в поэзии бардов имел эпитет «Золотая голова» (Benaur) — тоже в честь начищенного до сверкания римского шлема. Что до характеристики «ужасный», то Артур, без сомнения, заслужил ее — как иначе ему удалось бы почти полвека поддерживать в Британии относительный порядок? Любопытная триада 20 перечисляет Трех огненных разорителей (ruduoauc) Острова Британии. В варианте этой триады говорилось, что «там, где прошел походом Артур, семь лет не росли ни травы, ни цветы»(2)^{68}. Есть версия, трактующая само его имя как «Art uthr», «Ужасный Медведь», но ее мало кто поддерживает.

В «Книгу Талиесина» включена «Элегия Утеру Пену», которую обычно относят к Утеру, хотя не исключено, что поэма посвящена самому Артуру — там упоминаются его вражда с сыновьями Кау (об этом дальше), чудесный меч как символ его власти, загадка его могилы. Героя называют «родичем Цезаря» (charant Casnur), имея в виду, вероятно, его мнимый императорский титул. Встречается здесь и само имя Артура — в строке, которую раньше переводили как «девятая часть Артурова мужества» (nawuetran yg gwrhyt arthur). Недавно появился другой перевод — враги «ищут спасения от Артурова мужества». Это подтверждает мысль о том, что речь в поэме идет об Артуре, и «ужасным главой» могли иносказательно называть именно его.