Король Аттолии

Он умолк. Когда глаза Телеуса широко распахнулись, Эвгенидес подтвердил его догадку.

– Я заманивал в ловушку не тебя, – сказал он. – А Костиса.

Костиса как громом поразило. Вспышка гнева, переменившая его жизнь, внезапное назначение в лейтенанты. Все это не было случайностью или капризом.

– Это вы присылали записки о медийском языке, – обвинил он короля, догадавшись, что мелкие буквы, хоть и очень аккуратные, выведены непривычной к письму левой рукой. – И присылали мне.

– Верно, – подтвердил король.

– Зачем?

– У тебя был ужасный акцент, – сказал король по-медийски с безупречным произношением. – Теперь стало гораздо лучше.

– Зачем? – повторил Костис. Этот ответ его не удовлетворил. Телеус скрестил руки на груди, молча поддерживая своего гвардейца.

– Иногда, если хочешь кого-то переубедить, нужно сначала переубедить того, кто находится с ним рядом. – Эвгенидес указал на Костиса, но говорил с Телеусом. – Архимед говорил: дайте мне длинный рычаг, и я переверну Землю. Мне нужно было перевернуть гвардию. Перевернуть тебя.

– Вы переубедили Костиса, чтобы переубедить меня? А почему мое мнение так много значит для вас? – спросил Телеус. – Могли бы просто заменить меня кем-нибудь.

Король пожал плечами:

– Мне хотелось, чтобы гвардию сократила королева. А она велела спросить тебя. Если ты согласишься, она это сделает. Итак. Можно мне уменьшить численность гвардии?

– Решение за вами. Вы король.

– В том-то и вопрос, Телеус. Король ли я? И не говори мне, что меня помазали на царство жрецы и жрицы или что бароны прошептали у моих ног бессмысленные священные клятвы. Скажи мне: я – король?

Телеус не стал притворяться, будто ничего не понял:

– Да, ваше величество.

– Тогда можно ли мне уменьшить численность гвардии?

– Да, ваше величество.

Король начал вставать.

– Однако вы все же не выиграли тот бой.

Король сел обратно и бросил на Телеуса злобный взгляд:

– Хочешь сказать, ты никогда не сдаешься? Так тебя понимать?

– Вы сами предложили спор, ваше величество, – напомнил Телеус. – Если Лаэкдомон победит, вы не станете сокращать гвардию.

– В Эддисе бой ведется до первого удара.

– В Аттолии тоже.

– Ну так первый удар нанес я.

Телеус скрестил руки на груди:

– Цель учебного боя – отрабатывать навыки фехтования, ваше величество, а не придумывать хитрые уловки. Прием, который невозможно повторить с настоящим мечом, недопустим.

– Ты придираешься к мелочам. Должно быть, побеседовал с Релиусом. Или с Орноном?

Телеус упрямо стоял на своем:

– Невозможно голой рукой вырвать у человека настоящий меч.

– Ох, Телеус, – грустно покачал головой король. – Какой же ты упрямый. – Он протянул сжатую в кулак руку и медленно раскрыл ее, как цветок. – Я долго отрабатывал этот прием с деревянным мечом. Могу повторить и с настоящим.

На ладони короля белела тоненькая полоска только что зажившей кожи. Телеус осторожно провел по ней крепким пальцем.

– Меч наемного убийцы. Не знаю, что и сказать, мой король.

Эвгенидес пожал плечами:

– Скажи, что мне больше не придется самому заботиться о собственной безопасности.

Телеус кивнул:

– Я всегда буду с вами, мой король, и буду оберегать вас до моего последнего вздоха.

– Ну вот и хорошо. – Эвгенидес встал.

А Телеус задумчиво произнес:

– Теперь понимаю, почему Орнон ни на миг не сомневался в вашем успехе.

Эвгенидес осторожно спустился с верхней полки.

– Орнон, вероятно, надеялся, что мне проломят голову. Но я не хочу, Телеус, добывать твою поддержку обманным путем. Орнон имел в виду не цирковые фокусы. Он знал, что, если от Лаэкдомона будет исходить реальная угроза, я его зарежу. Не забыл? – Он поднял искалеченную руку. Поглядев на обрубленную конечность, все вспомнили, каким смертоносным приспособлением он замещает утраченную кисть.

– Вы нарочно прятали ее под длинными рукавами. Делали вид, будто стыдитесь. Чтобы люди забыли о ваших способностях, – сказал Телеус.

– Да. Но истина обычно скрывается у всех на виду.

– Значит, численность гвардии будет уменьшена вполовину, – мрачно произнес Телеус.

Король устало вздохнул и заговорил:

– Телеус, гвардия возвела королеву на престол. Гвардия может и сбросить ее оттуда. Сейчас ты можешь поклясться в их преданности. Но сможешь ли через двадцать лет? Через сорок? Ты же знаешь, что нет. Однако хочешь обеспечить, чтобы и через десять лет, и через пятнадцать, и через тридцать гвардия обладала достаточной силой, чтобы возводить и свергать королей. Рано или поздно преданность гвардии, подобно преданности каждого отдельного человека, начнет покупаться и продаваться. И корона достанется тому, кто предложит больше других. Таков ход истории, Телеус, и его нельзя изменить. Держать такую большую личную гвардию – все равно что поставить волка охранять овчарню. Он может какое-то время отгонять других волков, но рано или поздно сам сожрет тебя. Я бы не хотел оставлять потомкам такое наследство.

– Мы надежно оберегаем ее величество, – с болью в голове произнес Телеус. – И всегда будем оберегать.

– Охраняй меня, Телеус, и я сам позабочусь, чтобы с ней ничего не случилось.