Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Барон Флашсланден - старый офицер, около шестидесяти, но сильного и крепкого телосложения, резковатый, с манерами честного военного, упрямый, привлекательный и полный сил. Он в фаворе у своего господина и, думаю, заслуженно - за способности, оказанные услуги и привязанность{1619}.

Те же, кто был обойдён должностями, смотрели на барона куда более критично. Один из них, к примеру, говорил, что де Флашсланден «сух и считает себя более способным, чем есть на самом деле» {1620}.

Другим соратником Людовика XVIII был Шарль-Эжен-Габриель де Ла Круа де Кастри (de La Croix de Castries) (1727-1801). Его род, принадлежавший к старинному лангедокскому дворянству, восходил к XIV в. Участник Семилетней войны, кавалер Ордена Св. Духа, почётный член Академии наук, при Старом порядке он не раз занимал губернаторские должности, побывав губернатором Монпелье и Сета, Фландрии и Эно. С подачи Неккера в 1780-1787 гг. он занимал должность государственного секретаря морского флота, а в 1783 г. получил звание маршала Франции. Участник Ассамблеи нотаблей, в 1789 г. он отказался от портфеля морского министра и эмигрировал.

То, что графу Прованскому удалось привлечь на свою сторону столь опытного администратора, было его несомненной удачей. В письме маршалу из Хамма от 6 ноября 1793 г. Месье называл его человеком, чья помощь для него незаменима, человеком, которому он доверяет, поскольку имел возможность убедиться в его порядочности и познаниях. Далее принц заявлял:

Вы говорили мне, что склоняетесь скорее к военным занятиям, нежели к административным. Если бы я мог дать вам армию, я бы разрывался между двумя в равной степени полезными для меня способами использовать вас на благо государства, но у меня нет армии{1621}.

Де Кастри прибыл в Верону в августе 1795 г. и стал министром, занимающимся организацией Дома короля{1622}, а по сути первым министром. Лорд Макартни не жалел для него добрых слов:

Маршал - человек чести, понимающий, умеющий вести дела и любящий это делать, sed tarda trementi Genua labant{1623}. Он сильно ослаблен годами и долгой службой, здоровье его подорвано, и он близко к сердцу принимает бедствия, обрушившиеся на его страну{1624}.

Назначение де Кастри фактическим главой правительства было для Людовика-Станисласа непростым шагом, поскольку сотрудничество с Неккером в глазах многих эмигрантов оставалось несмываемым пятном на репутации маршала. Современник замечал:

Маршал де Кастри - без сомнения, человек очень честный и очень достойный, однако после того, как он на протяжении 13 лет своей жизни и вплоть до 1790 г. дружил с г-ном Неккером, был его пособником и расхваливал его, можно ли предположить, что маршал разбирается в людях и делах? {1625}

Впрочем, большинству это не мешало, они относились к маршалу с немалым уважением. Один из них писал:

Господин маршал де Кастри необходим в качестве министра. Его возраст, достоинство, осмотрительность, уважение, которое ему оказывают [...] делают его незаменимым для Короля{1626}.

К тому же лорд Макартни полагал, что из придворных лишь маршал де Кастри и барон де Флашсланден полностью совпадали во взглядах с Людовиком XVIII{1627}.

Третьим советником короля стал Арнай-Франсуа, маркиз де Жокур (Jaucourt) (1757-1852). До Революции он долгие годы провёл в армии под началом принца Конде, дослужился до полковника. Перемены принял с большим энтузиазмом, вступил в Клуб фейянов, занял должность председателя администрации департамента Сена-и-Марна и был избран от него в Законодательное собрание. В 1792 г. получил звание бригадного генерала (maréchal de camp) (1792), работал в военном комитете Собрания, выступал против начала войны. В июле 1792 г. подал в отставку, был арестован и успел освободиться из тюрьмы перед самыми сентябрьскими убийствами. После недолгой эмиграции в Англию вернулся во Францию, но во второй половине 1795 г. вновь эмигрировал.

Следов работы в Совете маркиза де Жокура сохранилось намного меньше, чем других его членов, современники были настроены к нему весьма критично, называли «опасным интриганом»{1628}, «нулём» и считали креатурой возлюбленной графа Прованского мадам де Бальби{1629}. Побывавший при Веронском дворе английский агент, донося в Лондон о том, какие разговоры он вёл с каждым членом Совета, с презрением написал, что с маркизом говорил лишь о дожде и о хорошей погоде {1630}. Впрочем, графу Прованскому де Жокур был верным союзником, находился с ним в близких отношениях{1631} и поговаривали даже, что ещё до эмиграции Месье он поддерживал стремление принца получить Регентство{1632}.