Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Тот же источник сообщал, что вечером 8 июня 1795 г. на заседании Комитета общественного спасения Сийес предложил учредить во Франции так называемое представительное правительство и объявить герцога Брауншвейгского{592} его председателем. Тальен якобы высказался против {593}. Как правило, среди основных претендентов на престол герцога не называют, и это заставило меня поначалу не поверить информатору, но впоследствии мне удалось найти след той же легенды: Сийеса подозревали в том, что он, в бытность послом в Берлине, договорился с герцогом Брауншвейгским возвести того на французский престол{594}.

В личных бумагах Сийеса мною были обнаружены копии двух крайне любопытных писем, датированных 1 и 2 января 1795 г. и отправленных из Лондона. Их автор рекомендует адресату (оба никак не обозначены) господина Пюизе, которого характеризует следующим образом: он «столь же добрый роялист, сколь вы и я»{595}. Если автора, исходя из контекста, можно с определенными основаниями отнести к достаточно влиятельным эмигрантским кругам, то догадаться о личности адресата трудно и, разумеется, я далек от того, чтобы утверждать, будто оба письма адресованы непременно Сийесу. Однако он должен был иметь веские причины для того, чтобы при всей своей осторожности хранить столь опасные бумаги в личном архиве. Были ли они адресованы ему или какому-либо другому монархисту - это уже из области предположений.

Часто обвиняли в роялизме и Тальена - журналиста, в августе 1792 г. члена повстанческой Коммуны, монтаньяра, активного участника термидорианского переворота. В октябре 1794 г. российские агенты из Парижа докладывали, что Тальен ведёт переговоры с Англией о заключении мира в обмен на сына Людовика XVI{596}, а также, что он высказался за возвращение эмигрантов{597}. В те же дни, по их словам, в Комитете общественного спасения было зачитано письмо Тальена, в котором отмечалось, что «все добрые умы всегда полагали, будто свержение Людовика XVI более было следствием ненависти и презрения к его личности, нежели ненависти и презрения к королевской власти». Тот же источник подчеркивал, что в то же время Тальен признавал наличие многих роялистов в войсках{598}. В начале июня 1795 г. в Петербург доносили о том, что Тальен, Л. Лежандр {599} и Ж.-С. Ровер (Rovère){600} стремятся к восстановлению монархии{601}. В другом донесении рассказывалось, что, поскольку ремонт Версальского дворца вызывал множество вопросов, Комитет общественного спасения распорядился повесить на него табличку: «Это не для тирана». Когда Тальену об этом рассказали, он якобы заметил: «Если вернут короля, он и не будет тираном»{602}.

Г.Ж. Сенар, служивший в 1794 г. секретарём-редактором в Комитете общей безопасности и допущенный ко многим важнейшим документам, одну из глав своего труда почти целиком посвящает тому, как Тальен в 1793 г. покровительствовал вандейцам, будучи представителем народа в миссии{603}. Он называет множество конкретных имён, подробностей, деталей{604}, но проверить их сегодня едва ли возможно.

В мемуарах Тибодо цитируется письмо Месье, перехваченное республиканскими властями и отправленное герцогу д’Аркуру (d’Harcourt){605} из Вероны 3 января 1795 г.:

Не теряйте из виду конституционалистов. Я знаю, что, слава богу, их роковое влияние в Англии сильно смягчено. Тем не менее в настоящий момент они могут стать опасными. Я не сомневаюсь, что Тальен склоняется к королевской власти, но я с трудом верю, что это настоящая королевская власть{606}.

Тибодо комментирует письмо следующим образом:

Поскольку принц писал, что не может сомневаться в том, что Тальен склоняется к роялизму, естественно было бы предположить, что они вели переговоры, и тот внушал большие надежды. Это не истинный роялизм, то есть не Старый порядок в чистом виде, но восстановление Бурбонов [...] Одного этого документа было бы достаточно, чтобы погубить любого другого депутата, но не Тальена, а ведь это не было единственным свидетельством против него. Были абсолютно такие же доклады французских дипломатов в Италии и тайного агента в Лондоне [...] После того как Ребель и Сийес вернулись из своей поездки в Голландию, они говорили, что собрали ценные свидетельства против Тальена и Фрерона {607}.

Впрочем, в перехваченном Конвентом и официально опубликованном письме графа д’Антрэга имя Тальена также упоминалось: «Поведение Тальена при Кибероне показало, насколько ему можно доверять»{608}. Но что это означало? Что он действительно вступил в переговоры с роялистами и предал их? Или что они делали на него ставку, присматривались и ничего больше?