Король-Демон

Мы останавливались для того, чтобы накосить травы и насушить сена, запасаясь кормом для наших лошадей, но армия не может долго стоять на месте. За два дня мы истребляли всю растительность в радиусе двух лиг, еще через день – в радиусе четырех лиг и так далее, так что наша армия постоянно находилась в центре разрастающегося круга опустошения.

Грозы с проливными дождями не прекращались, и мы начинали гадать, не призвали ли майсирские чародеи себе на помощь погоду, и почему в таком случае наши колдуны не могут ответить контрзаклинаниями.

Затем майсирцы применили новое оружие: отступая, они превращали свою землю в пустыню. Горели даже поля сочной зеленой травы, а сделать это можно было только с помощью магии.

Все деревни на нашем пути были превращены в груды черных углей, но тут колдовство уже было ни при чем. Это делали разъяренные мужчины и женщины, любившие свою родину и предпочитавшие видеть ее разоренной и сожженной дотла, но не доставшейся врагу. Тот скот, который майсирские крестьяне не могли угнать с собой, они забивали, пачкая мясо животных их собственным навозом. Колодцы засыпались камнями, а те немногие, что оставались целыми, оказывались отравленными. Колдуны Чарского Братства своими заклинаниями нейтрализовали действие некоторых ядов, но мы не доверяли их магии и предпочитали пить воду из ручьев и озер.

Однажды поздно вечером я вышел из шатра императора, где проходил военный совет. На улице было светло, как днем. Впереди в небе висела кроваво-красная туча, искрящаяся вспышками молний. Снопы света, возникая на земле справа и слева от нас, устремлялись вверх, словно колонны, поддерживающие небесный свод.

Наши солдаты начинали бояться майсирийцев. Никогда нельзя было знать наперед, вступит противник в бой или отойдет назад, сдастся в плен, обещая рабскую покорность, или улыбнется и вонзит нож в спину. Солдат должен относиться к своему врагу настороженно, с уважением, рискуя в противном случае погибнуть от избытка самоуверенности. Но врага ни в коем случае нельзя бояться.

И еще наши солдаты проникались к майсирцам все большим уважением, ибо те могли изо дня в день идти, питаясь горстью сырого зерна и запивая его глотком мутной воды из лужи, и при этом еще и сражаться. В бою они нередко проявляли чудеса храбрости. Мне достоверно известно про одного майсирского солдата, получившего тяжелую рану во время стычки с нашей конницей. Он двое суток пролежал в своих собственных испражнениях, без движения, притворяясь убитым, до тех пор, пока рядом не поставило шатры наше тыловое подразделение. Майсирец убил пятнадцать солдат, и лишь потом был изрублен в куски.

Из уст в уста передавались жуткие рассказы: партизанки-майсирки соблазняли наших солдат, пряча в своем теле острые стальные лезвия; крестьяне, как только к ним поворачивались спиной, превращались в волков или диких быков.

В отместку мы сеяли на своем пути смерть и разрушения, и это уже были не сказки. Это была страшная правда войны.

Южной границей сельскохозяйственных угодий считается река Анкер. Первый раз я пересекал ее у города Сидора, гораздо западнее, и там она была относительно мелкая и широкая, усеянная множеством островков. Здесь же река была глубокая и судоходная. На ней стоял небольшой порт Иртинг, город размером приблизительно вдвое меньше Пенды, не тронутый пожаром. Я решил войти в городок вместе с передовыми подразделениями. Он показался мне заброшенным, хотя кое-где над трубами вился дымок. Прибывший от императора гонец передал приказ соблюдать крайнюю осторожность, ибо провидец Тенедос чувствует какую-то опасность.

Я ехал вместе с домициусом Биканером во главе 17-го Уланского полка, усиленного моими Красными Уланами. Нас также поддерживал 20-й полк Тяжелой Кавалерии. Я собирался быстро пройти через город, захватить понтонные мосты и закрепиться на противоположном берегу.

Узкие, извилистые улочки Иртинга, стиснутые лепящимися друг к другу домами, – идеальное место для засады, но я не собирался попадать в ловушку. Разделившись на несколько колонн, мы рысью двинулись по параллельным улицам к реке. В моей колонне находились Красные Уланы, домициус Биканер со своим штабом, а также эскадроны Пантеры и Тигра из 17-го полка.

На мне были нагрудник со стальным наплечником на правой руке, открытый шлем и небольшой круглый щит на левом запястье, а также тяжелые кожаные сапоги с наколенниками. Вооружение состояло из прямого обоюдоострого меча и кинжала, давным-давно подаренного мне Йонгом и с тех пор не раз спасавшего мне жизнь. У меня не было флажка с гербом. Я хотел бы взять с собой что-нибудь, принадлежащее Алегрии, но у меня на память о ней не осталось ничего.