Король для рыжей ведьмочки (СИ)

- Папа! – но Машу никто не слышал. Или слышал, но понял не сразу. А когда дошло, Фил стал практически серым. Вся кровь разом схлынула с его лица. Глаза лихорадочно двигались, будто он пытался что-то понять. Запустил пальцы в волосы и запрокинул голову назад, судорожно дыша.

Маша испугалась не на шутку, бросилась к нему, но он отшатнулся, словно от кошмара. Нервно затряс головой.

- Нет, нет, нет, этого не может быть, - его голос, хриплый и пустой до жути. Маша опять рванула к нему, ей было страшно, плохо и начинало трясти. – Нет! Стой! Не подходи! Никогда!

Харпер развернулся, кинул свирепый взгляд на ее отца и выбежал на улицу.

Маша несколько секунд стояла в полном ступоре. И что это было? Что он сказал? Не подходи? Никогда? Ее Фил? Ее король? Внутри все оборвалось. Снова бросилась за ним, но ее поймал отец.

- Стой, Маша, нет! Нельзя!

Она смотрела на него расширенными от ужаса глазами. И не могла сформулировать вопрос. Стало так плохо, что едва не упала. Голова закружилась, вызывая прилив тошноты.

Елена Ивановна и Андрей Александрович подхватили ее под руки и довели до гостиной, усаживая на диван.

- Я ничего не понимаю… папа!

Только сейчас заметила, что он тоже бледный, губы дрожат и руки. Ему самому не лучше.

- Объясню, Машенька, позже. Мне нужно собраться с мыслями. Ты отдыхай. Лена, приводи ее в комнату и спускайся, у нас будет долгий разговор.

Глава 24

Фил шел по незнакомым улочкам незнакомого города… или не города… поселка он ничего не понимал: ни куда идет, ни откуда… в голове одна мысль: «этого не может быть».

Есть ли надежда, что он не правильно все понял? Разум утверждал, что никакой ошибки нет. А значит, это конец.

Только ему от этого не легче. Как такое могло случиться? Почему Маша?

При мысли о ней, стало муторно и больно. Желудок свело судорогой. Тошнота нахлынула оглушительной волной. С каждой секундой становилось все хуже…

Его полоскало долго и противно. Еще хуже, что при каждой мысли о ней, все начиналось заново. А не думать он не мог. Ее имя пульсировало в висках.

Выбрался на тротуар и поплелся дальше, куда глаза глядят. Вскоре заметил, что его буквально кидает из стороны в сторону. Притормозил, стараясь привести себя в норму. Но ничего не выходило. Стоило вспомнить причину и сердце начинало гулко биться о ребра.

Снова двинулся вперед. Кажется, забрел на пляж. Прошел несколько метров и рухнул в песок.

Его жизнь рушилась на глазах: прошлое оказалось сплошной ложью, настоящее адом, а будущее… будущее – чёрной дырой.

На секунду представил Машу, что она подумала? Кто она для него теперь? Его снова согнуло поперек в дикой нестерпимой боли. Опять спазмы, но желудок пуст. От этого сжались все внутренние органы.

Упал на песок, запуская руки в волосы и хватаясь за голову. Хотелось орать, рычать биться головой.

Как это могло случиться с ними? Почему с ними? Как жить с этим?

Он краем сознания услышал чей-то болезненный то ли крик, то ли вой. Не сразу понял, что свой собственный.

Ко всем прочим болезненным ощущениям добавилась и сильнейшая головная боль. Словно взрыв мозга.

Перевернулся на бок. Нужно взять себя в руки. Еще не хватает инсульт какой-нибудь заработать. Ему тогда станет легче, а ей? Все мысли о ней. Что будет, когда Маша узнает правду? А может уже узнала?

О Господи! Почему так больно? Его руки сжимают песок, пропуская его сквозь пальцы. И опять сил нет сдержать болезненный вопль:

- Маша! – и тихо добавить, - прости. Прости, но эта не наша история … не судьба…

Что стало его спасением: сон или беспамятство, Фил не понял. Очнулся от долгой нудной вибрации телефона в заднем кармане джинсов. Автоматически взял трубку.

- Фил! – такой любимый голос, такой взволнованный.

- Машень… - память обрушилась ледяной лавиной, вымораживая насквозь. Задохнулся от боли под ребрами.

- Фил, любимый, милый, ты где? Я звоню несколько часов… Фил! Что с тобой? Что случилось? Фил, родной мой, не молчи… - в ее голосе рыдания, а Фил снова чувствует спазмы в желудке. Слова ножом вбиваются в сердце.

- Маш, он тебе ничего не рассказал?

- Папа? Нет! Фил, что случилось? Какие у вас с ним дела? Фил, что бы ни было, оно не может мне помешать любить тебя. Фил! Возвращайся!

- Нет, Маша, я не могу. Когда ты все узнаешь, то сама поймешь, - слова с трудом слетают с языка. К своей собственной боли прибавляются ее страдания.

- Так скажи мне! - Маша едва не рычит, голос ниже обычного и срывается на рыдания.

Фил закрыл глаза, стараясь дышать ровно и глубоко, но воздух выходил из груди рывками, а обратно вообще отказывался.

- Он. Должен. Рассказать. Сам. – Выдавил с остановками. – Прости, Маш, забудь меня.

Его начало трясти в ознобе. Ее рыдания разрывали душу, сердце. Нажал на отбой.

Отдышался и набрал номер своего секретаря.

- Полина, нужна твоя помощь…