Король эльфов

— От этой собаки много шума, надо что-то делать с ее тявканьем. Соседи хотят снова пожаловаться в полицию.

— Не хотелось бы отдавать его твоему брату. — Миссис Кардосси сложила руки на груди. — Но он и вправду совсем сходит с ума, особенно по пятницам, утром, когда приезжают мусорщики.

— Может, он еще и успокоится. — Альф раскурил трубку и задумчиво выпустил облачко дыма. — Раньше он таким не был. Возможно, оправится, станет таким, каким был раньше.

— Посмотрим, — сказала миссис Кардосси.

Взошло солнце, холодное и зловещее. Остатки ночного тумана клочьями висели на деревьях, прятались в низинах.

Сегодня была пятница.

Пес лежал под крыльцом, лежал с широко раскрытыми глазами и слушал. Черная шерсть стала седой и жесткой от покрывшего ее инея, выходящие из ноздрей облачка пара быстро рассеивались в неподвижном холодном воздухе. Неожиданно пес резко повернул голову и вскочил на ноги.

Откуда-то издалека, с большого еще расстояния, донесся еле слышный звук, нечто вроде треска.

— Рууг! — крикнул Борис и огляделся. Он торопливо подбежал к калитке и поднялся на задние лапы, положив передние на верхний край забора.

Звук донесся снова, на этот раз громче, ближе. Хрустящий, лязгающий звук, словно катилось что-то тяжелое, словно открывалась огромная дверь.

— Рууг! — крикнул Борис. Повернув голову назад и вверх, он озабоченно посмотрел на темные провалы окон. Ничто не шелохнулось.

И вот показались рууги. Лязгая, треща и дребезжа, они и их грузовик двигались вдоль улицы, переваливались по неровной булыжной мостовой.

— Рууг! — крикнул Борис и подпрыгнул, глаза его пылали. Потом он немного успокоился. Он опустился на землю и начал слушать. И ждать.

А там, на улице, напротив дома, рууги остановили свой грузовик. Было слышно, как они открывают дверцы и выбираются на тротуар. Пес начал кругами бегать по двору. Затем он снова повернулся к дому и заскулил.

В темной теплой спальне мистер Кардосси приподнялся на локте и близоруко прищурился на часы.

— Вот же чертова собака, — пробормотал он. — Чертова собака.

Опустив голову на подушку, он закрыл глаза…

Теперь рууги двигались по тропинке к дому. Первый из руугов толкнул калитку, и она распахнулась. Рууги вошли во двор. Пес попятился от них.

— Рууг! Рууг! — крикнул он.

Жуткая кислая вонь руугов заполнила ноздри пса, и он отвернулся.

— Жертвенный ларец, — сказал первый рууг. — Он уже полон, я думаю.

Рууг улыбнулся яростно напрягшемуся псу.

— Очень любезно с вашей стороны, — сказал он.

Рууги подошли к металлическому баку, один из них открыл его.

— Рууг! Рууг! — снова крикнул Борис и вжался в нижнюю ступеньку крыльца.

Он трясся от ужаса. А рууги поднимали большой металлический бак, опрокидывали его. Содержимое бака посыпалось на землю, и рууги начали сгребать туго набитые бумажные пакеты. Многие пакеты лопнули, и рууги подхватывали высыпающиеся из них огрызки хлеба, апельсиновую кожуру, яичную скорлупу.

Один из руугов засунул яичную скорлупу себе в рот. Его зубы начали с хрустом ее перемалывать.

— Рууг! — крикнул Борис без всякой надежды, скорее сам себе.

Рууги почти покончили со своей работой, почти собрали пожертвование. Остановившись на мгновение, они посмотрели на Бориса.

А затем молча, медленно рууги подняли глаза вверх. Их взгляды скользили по штукатурке стены, словно притягиваемые окном с плотно задернутой коричневой шторой.

— Рууг! — во весь голос крикнул Борис и двинулся в их направлении, неуверенно пританцовывая от ярости и ужаса.

Очень неохотно рууги отвернулись от окна. Они ушли, прикрыв за собой калитку.

— Вы посмотрите на него, — презрительно сказал последний рууг, подтянув на плече свой угол одеяла.

Борис просунул голову между планками забора, почти вылез наружу. Он открывал и захлопывал пасть, громко клацая зубами. Самый крупный из руугов яростно замахал руками, и Борис отступил. Пес пристроился на нижней ступеньке крыльца, огромная пасть так и осталась открытой, где-то в самой глубине его тела родился ужасный страдальческий вой, стон тоски и отчаяния.

— Пошли, — сказал другой рууг тому, который задержался у забора.

Они пошли по тропинке.

— Ну что ж, вся эта зона хорошо очищена, если не считать небольших участков вокруг стражей, — сказал самый рослый из руугов. — И я буду крайне рад, когда будет покончено с этим конкретным стражем. Он причиняет нам очень много беспокойства.

— Куда так спешить, — сказал один из руугов и ухмыльнулся. — Наш грузовик и так уже достаточно наполнен. Оставим что-нибудь и на следующую неделю.

Рууги дружно засмеялись.

Они двинулись дальше, унося пожертвование в грязном, тяжело провисшем одеяле.

МАЛЕНЬКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

© Перевод М. Клеветенко.

На обочине, прижимая к груди коробку, сидел мужчина. Крышка коробки ходила ходуном, топорщилась под пальцами.

— Ладно, так и быть, — буркнул мужчина.

По лицу его катились тяжелые капли пота. Осторожно, прикрывая отверстие рукой, он открыл коробку. Изнутри шел дробный металлический звук, настойчивая низкая вибрация, многократно усилившаяся, как только внутрь проникли солнечные лучи.