Король франков

– Только знаешь, что я тебе скажу, брат Рено? Неблагодарное это дело – бунтовать против религии. Я вижу мракобесие, тупость церковников и не терплю их всех от мала до велика. Но что сможем сделать мы с тобой вдвоем против всего человечества, отравленного заразой? Лишь наживем себе врагов, и Церковь – не самый слабый из них. Быть как все, подчиняться, делать вид – вот что нам осталось, а лекарей из нас не получится. Одно утешение – мы с тобой знаем горькую правду и в душе смеемся над попами, потому что видим то, чего не видят другие. Жить иначе не выйдет. Как и все, мы в сетях огромной паутины, в центре которой папа – главный паук. Что ему сделает комар, запутавшийся в его тенетах? Лишь жалобно пискнет да покорно склонит голову. Нелишним будет здесь вспомнить одну поговорку: «Коль очутился в семье волков, вой так же, как и они».

И Можер поднялся. За ним встал Рено.

– Что ж, наденем личину послушания и будем являть смирение. Я же, как послушный сын матери Церкви, стану проповедовать слово Божье и заслужу исповедями, благословениями и молитвами во славу Господа добрую славу благочестивого монаха, как и подобает в моем сане.

– Договорились, брат. А теперь едем во дворец к королю. Впрочем, почему едем? – я в седле, а ты рядом.

Сев на коня, Можер поглядел на нового знакомого и заметил:

– Ну, точь-в-точь как месяца четыре тому назад, только тогда был герцог, а теперь монах.

– О чем ты?

– Да так, пустое. А скажи, Рено, отчего вы, монахи, в темных рясах? Так указал вам Господь?

– Монах носит темные одежды в знак того, что он считает сам себя последним грешником, – смиренно ответил Рено. – Клюнийцы, которых боится сам папа, тоже в черном и живут по нашему, бенедиктинскому уставу.

– Не считай себя последним грешником, брат, – воскликнул Можер, трогая лошадь, – за тобой вскоре выстроится приличная очередь.

– Не выгнали бы, кому я там нужен.

– Ты несешь слово Божье, кто посмеет тебя обидеть?

– Хорошо тебе говорить, граф, ты силен, а я слаб.

– Не падай духом, приятель, я буду тебе надежным щитом, так и знай. С рождения мечтаю защищать слабого. Зачем тогда мне сила, черт побери!

Рено только улыбнулся в ответ.

Глава 3 В королевском дворце

Гуго жил в огромной, круглой каменной башне, которую называл дворцом. Она была построена при сыне Карла Лысого Людовике на правом берегу Сите как сторожевая и имела в высоту не более акта, что равнялось приблизительно ста двадцати футам. На две трети высоты ее стену прорезывали узкие окна-бойницы, выше них тянулся ряд окон шире – с цветными стеклами в свинцовых переплетах.

Башня имела три входа-выхода. Один вел в Галерею Правосудия, тянувшуюся вдоль берега; другой – во дворец римских императоров, резиденцию Хлодвига. Третий, выходящий на реку, служил для сообщения с внешним миром; здесь всегда было людно, а у двух массивных, обитых железом дубовых дверей с караульными башенками по бокам, всегда стояла стража.

Именно сюда, как указал Рено, и подъехал Можер верхом на лошади. Едва он спешился, монах схватил его за руку.

– Не понимаю, отчего все так суетятся, – он кивком указал на снующих вокруг них горожан, – обычно здесь спокойно.

– Да нам-то что за дело? – повел плечом Можер, привязывая лошадь за крюк в виду одного из стражников. – Эй, приятель, – обратился он к нему, – видишь моего коня? Присмотри за ним, все равно торчишь тут истуканом. А теперь скажи, король у себя?

– Как я могу это знать? – бесстрастным голосом ответил страж.

– Так пойди и узнай.

– Мне нельзя оставлять пост.

– Еще чего! Как же я попаду к королю, если он не знает, что я здесь?

– А что вам надо у короля?

– Невежа! Как смеешь ты задавать подобные вопросы? Да знаешь ли, что у меня важное сообщение для государя, и если ты меня не пустишь к нему, я одним ударом кулака вышибу из тебя дух!

– Побудьте здесь, господин, я доложу начальству, – неожиданно вмешался второй страж и скрылся в караульном помещении.

Немного погодя он вышел оттуда в сопровождении лысого толстячка, меланхолично жующего на ходу.

– Что здесь происходит? – новый персонаж уставился на нормандца. – Кто вы такой и что вам надо?

– Не слишком ли много задаешь ты вопросов? – грозно поглядел на него Можер. – На твоем месте я вел бы себя повежливее с графом.

Толстяк сразу же перестал жевать и заискивающе проговорил:

– Ваша милость, вероятно, желает попасть в башню? Мой долг пропустить вас, но сначала я обязан доложить его величеству, что его желает видеть господин… как прикажете доложить о вас?

– Меня зовут Можер.

– Ах, вот как, – осклабился толстяк. – А скажите-ка, господин Можер, зачем это вам надо к королю?

– Разве я обязан тебе об этом докладывать?

– Вы, значит, считаете, что не должны этого делать? – при этом начальник караула выразительно посмотрел на висящий у пояса посетителя внушительных размеров кошель. – Но нам, как вы, наверное, уже знаете, да и не можете, судя по вашему виду, не знать, даны на этот счет определенные указания.

– Какие еще указания?