Король гор. Человек со сломанным ухом

Народная мудрость утверждает, что неправедно приобретенное богатство не приносит счастья. Я же придерживаюсь иного мнения и убежден что ворам живется лучше, чем обворованным, свидетельством чему является благоденствие господина Никола Мейзера.

Племянник знаменитого физиолога сварил за свою жизнь огромное количества пива, изрядно сэкономив при этом на хмеле, а после того, как он присвоил богатства, завещанные Фугасу, и использовал их в различных коммерческих операциях, его состояние возросло почти до десяти миллионов. Вы спросите, о каких операциях идет речь? Об этом мне ничего не известно, но я знаю, что занимался он всем, что приносит деньги. Примерами

махинаций, которыми не брезговал этот господин, могут служить выдача маленьких ссуд под большие проценты, создание больших запасов зерна чтобы спасть людей от голода, на который он сам их и обрек, конфискация имущества несчастных заемщиков, фрахтование кораблей для продажи жителям Африки гнилого мяса и так далее и тому подобное. Своим богатством Мейзер не кичился, поскольку человек он был скромный, но и не стыдился его, ибо прекрасно умел заглушать голос совести во имя наращивания капитала. В общем, это был благородный человек, правда, в коммерческом смысле этого слова, готовый скорее порешить весь род людской, чем позволить кому-то опротестовать его подпись. Банки Данцига, Берлина, Вены и Парижа относились к нему с большим уважением, потому что в них хранились его деньги.

Непомерно толстый Мейзер имел цветущий вид, и жизнь была ему в радость. У его жены был слишком длинный нос и выпирающие острые кости, но она всем сердцем любила своего Никола и готовила ему легкие сладкие блюда. Супругов объединяла редкая общность чувств. Между собой они говорили совершенно открыто и не скрывали дурных мыслей. Каждый год в день святого Мартина, когда домовладельцы собирают арендную плату, они выбрасывали на улицу пять или шесть семей ремесленников, не имевших возможность заплатить за аренду, и что интересно, аппетит у них при этом не портился, а поцелуй на сон грядущий не становился менее сладким.

Мейзеру уже исполнилось шестьдесят шесть лет, а его жене — шестьдесят четыре. Их физиономии светились доброжелательностью и внушали уважение. Чтобы считаться истинными патриархами, им недоставало только детей и внуков. Природа подарила им сына, правда, только одного, потому что больше они не просили. Однажды они

замыслили совершить фиктивное банкротство, втихомолку переписав свое состояние на нескольких собственников. Но, к несчастью, их единственный сын, наследник многих миллионов, умер в Гейдельбергском университете, объевшись сосисок. Когда сыну исполнилось двадцать лет, он отправился в эту Вальхаллу¹ тевтонских студентов, которые вместо учебы тоннами поедают сосиски, запивая их морями пива, распевают романсы, состоящие из восьмисот миллионов куплетов, и ударами шпаг отрубают друг другу кончики носов. Злая смерть отняла его у родителей, успевших дожить до такого возраста, когда они уже не могли сделать себе нового сына. Старые несчастные толстосумы пытались забрать поношенную одежду сына, чтобы кому-нибудь ее продать. В ходе этой душераздирающей операции (ужас заключался в том, что многих вещей они недосчитались) Никола Мейзер говорил своей жене: «Мое сердце плачет кровавыми слезами от одной мысли, что наши дома и наши денежки, наши легальные богатства и богатства теневые, достанутся чужим людям. Родителям следует иметь запасного сына. Назначают ведь в арбитражном суде запасного судью».

Но время, этот великий учитель немцев (и не только немцев), помогло семейству Мейзеров понять простую истину: перетерпеть можно все, кроме потери собственных денег. Не прошло и пяти лет, как мадам Мейзер уже говорила своему мужу с нежной и задумчивой улыбкой: «Кто может постичь предначертания Провидения? Твой сын мог бы пустить нас по миру. Ты только взгляни на его бывшего приятеля Теобальда Шефтлера. Он промотал в Париже двадцать тысяч франков. Потратил их на

¹ В германо-скандинавской мифологии небесный чертог, куда попадают после смерти павшие в битве воины, где они продолжают прежнюю героическую жизнь.

женщину, которая задирает ноги, когда пляшет кадриль. Да и сами мы тратили на нашего повесу больше двух тысяч талеров в год. Его смерть обернулась для нас большой экономией, а значит, оказалась выгодным делом».

В те времена, когда три гроба с Фугасом еще находились в их доме, эта добрая женщина постоянно выговаривала мужу за его видения и бессонницу: «О чем ты только думаешь? — говорила она. — Ты всю ночь пинал меня ногами. Давай сожжем это французское отребье, чтобы оно не нарушало покой добрых людей. Свинцовый ящик мы продадим, он весит не меньше двухсот фунтов, белый шелк пойдет на подкладку для моего платья, а из шерстяной обивки мы сделаем матрас». Но Мейзер из суеверия не внял советам жены. Чтобы избавиться от полковника, он предпочел действовать, как подобает истинному коммерсанту.