Король говорит!

Король был в отчаянии, положение было безвыходным: Уоллис Симпсон не собиралась уезжать, да он бы и не позволил ей. В попытке добиться невозможного, он заводил речь о том, чтобы сделать ее герцогиней Эдинбургской или заключить с ней морганатический брак (при котором ничто из титулов и привилегий мужа не переходит ни к жене, ни к детям), хотя в Британии не было прецедента подобного союза. К смятению всех политических партий, возникло даже предположение, что Эдуард может вынести решение своей судьбы на суд всей страны^[89].

Стэнли Болдуин, премьер-министр в правительстве консерваторов, и другие представители политических кругов считали, что миссис Симпсон совершенно неприемлема как королева, и опасались, что главы правительств доминионов будут того же мнения. Как глава Англиканской церкви, Эдуард не мог жениться на дважды разведенной женщине при двух живых мужьях. Ходили слухи, что она имеет над ним некую сексуальную власть; говорили, что у нее не один, а целых два любовника, кроме него. Некоторые даже утверждали, что она нацистский агент.

Пока Уоллис оставалась замужем за Эрнестом, этот роман грозил скорее скандалом, чем политическим и конституционным кризисом. Но и на этом фронте зрели перемены. Хотя никто не сомневался, что именно роман Уоллис с королем стал причиной крушения ее брака, среди джентльменов, желающих пощадить скромность своих жен, принято было в таких случаях брать вину на себя. Эрнест выбрал 21 июля, восьмую годовщину своей свадьбы, чтобы быть застигнутым in flagrante[90] персоналом роскошного «Отель-де-Пари» в Брэй-на-Темзе, у Мэйденхеда, с некой мисс «Лютик» Кеннеди. Через месяц король с миссис Симпсон отправились в новый круиз — на этот раз в Восточное Средиземноморье — на борту другого прогулочного судна, «Налин». Их путешествие широко освещалось в американских и европейских газетах, но британская пресса хранила молчание.

И таким образом, когда 27 октября дело слушалось на выездной сессии суда присяжных в Ипсвиче (выбранном потому, что слушания в Лондоне привлекли бы излишнее внимание прессы), Уоллис разводилась со своим мужем по причине его супружеской неверности, а не vice versa[91]. Этот город никогда прежде не видел ничего подобного^[92]. Уоллис примчалась в Ипсвич в канадском «бьюике» с королевским шофером за рулем на такой скорости, что машина фотокорреспондента службы новостей, следовавшая за ней со скоростью 65 миль в час, осталась позади. Охрана плотно окружала здание суда: все группы кинохроники были удалены из города, а у двух фотографов полицейские разбили аппараты дубинками. Все места на балконе в зале суда, обращенные в сторону миссис Симпсон, стоявшей на свидетельском месте, были пусты. Билеты выдавались лишь на те места, к которым она стояла спиной. Представители персонала «Отель-де-Пари» сообщили в своих показаниях, что, принеся чай в номер мистера Симпсона, они обнаружили там женщину, которая не являлась миссис Симпсон, в двуспальной кровати.

Через девятнадцать минут все было кончено, и Уоллис получила свое decree nisi[93] с оплатой судебных издержек ее мужем. После того как она покинула зал суда, полиция на пять минут заперла за ней двери, чтобы попридержать репортеров. Ее «бьюик» понесся прочь из Ипсвича с той же скоростью, с какой влетел в него, и полиция, развернув одну из своих машин поперек дороги, перегородила ее на десять минут.

Но Эдуард и Уоллис еще не могли пожениться. По законам того времени decree nisi мог стать окончательным только по истечении шести месяцев. Формально это означало, что Уоллис будет под наблюдением официального лица, известного как королевский проктор, до 27 апреля 1937 года. Если в течение этого времени ее обнаружат при компрометирующих обстоятельствах в обществе какого-либо мужчины, она будет доставлена в суд, и, если судебное решение окажется не в ее пользу, она навсегда лишится права развестись со своим мужем в английском суде. Это была лишь формальность. Как сообщалось в журнале «Тайм», примерно через тридцать шесть часов после того, как было вынесено решение суда, Уоллис «весело ужинала во дворце с королем в узком кругу друзей». После этого Эдуард «сопроводил» ее домой, на Камберленд-Террас.

Теперь время ускорило ход, и правительство оказалось в затруднительном положении. В то время как американские газеты публиковали пикантные и подробные отчеты об этом романе, британская пресса продолжала проявлять чрезвычайную сдержанность. «Таймс», газета солидная, информационная, поместила известие о разводе, но только в самом низу колонки новостей из провинции, на внутренней странице. В американских и других иностранных газетах, ввозимых в Британию и содержавших публикации об отношениях между королем и миссис Симпсон, цензура вымарывала соответствующие колонки или изымала страницы.