Король и пешка (фанфик Сумерки) (СИ)

Этот лифт кардинально отличается от нашего, домашнего. Хотя бы тем, что на его стене красуется огромное прямоугольное зеркало в позолоченной раме. Я смотрю в него через плечо и вижу рядом с собой спину высокого мужчины. Эта спина кажется уверенной в себе, строгой, надежной, темпераментной… и еще много всякого. Но более всего остального, эта спина кажется мне таковой, будто я могу заявить на нее свои глупые женские права. Я отворачиваюсь. Но продолжаю видеть это чертово зеркало и эту чертову спину. Прикрыв глаза, я вспоминаю, как, ободрав себе руки, он притащил мне похожее зеркало, когда я в нем нуждалась. И вспоминаю, как мы вместе в нем отражались… Тогда я была в красном. Я вновь оборачиваюсь к зеркалу, стараясь сосредоточить внимание на своем собственном отражении, что дается мне нелегко, его спина явно перевешивает. Сегодня я в белом. Взглянув придирчивее, я замечаю переливчатое сияние, запутавшееся в моих волосах, оно едва заметно… и мне это нравится. Я могу увидеть только кусочек, самый краешек гребня, но этого достаточно. Руки до локтей покрываются мурашками. Неожиданно вскрикивает писклявое «дзинь», и лифт раскрывает перед нами свои широкие створки, пропуская в роскошное фойе. Прямо напротив лифта располагается элегантная стойка из темного дерева, прекрасно гармонирующая с коврами. Блондинистый администратор этажа вежливо нам улыбается, но Эдвард его игнорирует и уходит в сторону. Мы движемся вглубь коридора, сминая подошвами высокий ковровый ворс, и останавливаемся у самой последней двери. Эдвард вставляет карточку в механизм и уверенно распахивает дверь. Но не заходит. Он прислушивается, и я вместе с ним. Увлеченная, я немного подаюсь вперед, чтобы прислушаться лучше, но он остерегающе выставляет передо мной правую руку, и я отступаю.

Наконец, он ступает внутрь и жестом зовет меня за собой. Я лишь мельком успеваю оценить роскошную обстановку умопомрачительно просторного зала, потому что все мое внимание сосредотачивается на окне… во всю стену, от пола до потолка. Никогда прежде я не видела Нью-Йорк с такой высоты. За спиной щелкает замок, я не оборачиваюсь, потому что знаю, беспокоиться не о чем, мерзавец просто закрыл дверь. Внизу, подо мной все мигает, и это мигающее пространство кажется бесконечным, оно простирается до самого горизонта. Эта панорама захватывает меня с головой, но, когда я замечаю в отражении стекла Эдварда, стоящего позади меня, то выныриваю в реальность. И в реальности ничуть не хуже. Здесь тоже есть кое-что захватывающее.

- Тебе нравится? Ты же питаешь страсть к огромным окнам. – Я не оглядываюсь, я слежу за его отражением.

- Я питаю страсть не к окнам. С окнами у меня отношения несколько… сложнее.

- Я не понимаю? – Он подходит ближе, почти вплотную.

- Огромные окна, стены не соприкасаются с потолком, прозрачная дверь в ванной, стекла авто опущенные до упора…

Понимание опускается на меня словно лавина:

- У тебя клаустрофобия.

- Все верно, amore. – Мерзавец опускает свои губы на мое плечо.

- Почему? – Я поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом.

- Я утонул. Мое сердце не билось шесть секунд. Клиническая смерть, я тебе говорил. – Мне приходится шумно сглотнуть, и я отворачиваюсь. Смотрю в окно, но теперь уже не вижу тех мигающих огоньков. Я вижу его устрашающую картину, его витражное окно, его спину, в конце концов… Кораблекрушение.

- Твои родители утонули.

- Ты опять права, amore. – Он вновь целует мое плечо. Его руки змеями ползут, окружая мою талию тесным кольцом. Я вжимаюсь спиной в его грудь.

- А те украшения в аквариуме? – Я понимаю, что это как-то связано со всем вышесказанным, но не могу уловить суть. Золото лежит на дне… в чем же смысл? В чем смысл?

- Признаться, все они – твои. – Он усмехается мне в ухо.

- Я пытаюсь… но я не понимаю, Эдвард.

- Моя мать вернулась в каюту, чтобы спасти свое золото. Она его обожала. Каждая мелочь была полным эксклюзивом, особой коллекцией. Она вернулась в каюту. А отец кинулся за ней. Если бы не это золото… Оно должно покоиться на дне, вместо них.

- О, Боже. – Я тяжело дышала через рот. – Но почему же оно мое?

Внезапно Эдвард напрягся и заговорил быстрее, я чувствовала, как похолодели его руки.

- Мама оставила завещание. Все золото, вся платина, все камни, абсолютно все уходит в собственность к моей жене. Так что, оно твое, если быть откровенным. Но я никогда не позволю тебе его носить. Не зачем тебе возвращаться в каюту. – Позвоночник вспыхнул мурашками.

- Почему твоей жене? Почему не жене Эммета?

- Мама не переваривала Розали. Она возлагала на мою жену большие надежды. – Мерзавец заговорил совсем сбивчиво, будто ему не хватало воздуха. Захват стал еще крепче, он втянул носом воздух у моей шеи. – Когда откроется дверь, не оборачивайся. – Едва он успел договорить, как открылась та самая дверь…