Король и Шут. Между Купчино и Ржевкой…

Однажды я зашел к Горшку домой. В то время он уже жил с Олей на Советской. Пришел я не просто так, Горшок попросил меня принести вторую гитару и помочь ему с новой песней.

Технология у нас была такая. Я беру набор каких-то прикольных, на мой взгляд, аккордов, а он их поправляет и делает лучше. Причем это может быть и 5, и 25, и 105 аккордов, пока Горшок не увидит скрытую в них красивую мелодию. Как только он находит что-то красивое, сразу перестает ругать меня за неправильные аккорды, и вообще мы их бросаем. Это важно. Пока мелодия еще не оформилась окончательно, начинаем аккуратно, стараясь ее не спугнуть, подбирать новую подложку. Тут настает мой черед. Ведь мелодию можно увести в любую сторону. Поэтому я сидел рядом с Горшком и давал советы. Этот ход – зашибись, этот – скучный, и так далее. А когда что офигенное попадалось, так тут и говорить нечего, и так понятно.

В тот день мы разбирали песню про «угрозы, насмешки, корону примеряют пешки», но стихов, конечно, тогда еще не было. И мы плавно переползли к сочинительству текста. Помню, что-то там было про героев, которых мертвыми отправляют на плотах вниз по какой-то специальной реке. Горшка была идея, я лишь помогал. Не сразу все получилось.

R-Club, 1997 год. Фото Е. Евсюкова.

Я еще несколько раз на той неделе приходил к Горшку и особого прорыва не помню. Разве что музыку к песне доделали. Но в тот день Горшок снова рассказывал мне, как он пишет музыку.

– Я вообще не понимаю, как вы не видите этих мелодий. Они же летают в воздухе, их же много. Надо только протянуть руку и взять. Нет, тяжело, конечно, придумать мелодию из ничего. Но когда у тебя уже есть готовая гармония или аккорд, то вообще легкотня! Поэтому, лучше всего мне придумывается с тобой. Ты не кричишь сразу «О, я рядом стоял, я тоже это придумал!» еще до того, как оформится мелодия. С Реником хуже, чем с тобой. Он еще в группе не прижился до конца, а уже начинает изображать неизвестно что. На той неделе тренькали чего-то, только мелодия прикольная начала вырисовываться, а он сразу: «О, это моя мелодия, это я придумал!» А она еще и не родилась. Ну я решил его проучить – раз твоя, то на – доделывай ее сам.

– И чего?

– Да ничего. Звонит потом, ничего, говорит, у меня без тебя не выходит.

– А что за тема-то, покажи!

– Да я ее и забыл уже.

– Молодцы! Один другого умнее. Потеряли песню.

– Ну, я ж не виноват, что он мелодию спугнул. В следующий разумнее будет, – задумчиво сказал Горшок, а потом заржал, – или хитрее.

– Позвал бы Яху, он всегда готов помочь.

– Это еще хуже, я пробовал. Что бы я ни начал придумывать, он сразу пытается напеть что-то похожее, но уже написанное. А от этого потом трудно избавиться.

– Так и я просто сижу тут рядом и по большому счету ничего не делаю. Так, тренькаю потихоньку.

– Так я и удивляюсь. Но оно работает, только когда надо искусственно что-то придумать. А идеальные условия, конечно, это когда я с Андрюхой. Тут вам, салагам, далеко!

И заржал.

76. Фридман

Еще одна смешная история связана с добрейшим и милейшим человеком, Леней Фридманом по прозвищу Кастлрок. Вид он всегда имел приятственный и брутальный, а также всегда был приветлив и пышноус.

Случилось нам однажды принимать участие в каком-то фестивале. Дело было в Питере, и играли мы в «Юбилейном». Мероприятие было странное – юбилей какой-то музыкальной газеты, или что-то в этом духе. Организация была соответственная, в частности организаторы решили сэкономить на рекламе и охране. Поэтому народу пришло не очень много, но зато любой человек из зрительного зала мог пройти за кулисы. А оттуда в гримерки, там охраны тоже не было.

Отыграли мы, как водится, мощно. После концерта одежду мою обычно можно выжимать. А иногда и обувь тоже. Я первым влетел в гримерку и быстренько переоделся. Отвлекся буквально на секунду, глядь – ни мокрых носков, ни майки, ни трусов. Все фанаты потырили. Скажите, ну зачем это им? Ничего интересного больше не предвиделось, и я поскакал домой. Так что все, что случилось дальше, происходило без моего участия. Рассказываю со слов Горшка, Князя и Яхи.

Питер, август 2004 года. Рис. по фото А. Балунова.

Горшок с Князем после концерта задержались в гримерке, им даже после 20 лет дружбы всегда было что обсудить, тем более после концерта. Сели за стол, Леня Фридман тоже с ними… И тут появляется Чудо ламповое.

Чудо ламповое – это персонаж, который имеется на всех более или менее приличных концертах, во всех городах и странах. Он должен быть обязательно пьян и недоволен. В зависимости от возраста он должен возмущаться звуком (раньше был теплый, ламповый), светом (раньше был ярче), организацией (раньше пиво было дешевле), репертуаром (старые песни ого-го, а новые говно), короче, всем.

В общем, приперся в гримерку пьяный амбал и давай бычить. Типа «Горшок, да Князь, вы попсу стали играть, и вообще». Причем это монолог, и вставить хоть слово в него невозможно. А наши два сказочника – натуры ранимые. Мы даже ввели в группе правило: сразу после выступления концерт не обсуждать.