Король и Шут. Между Купчино и Ржевкой…

Князь. Да, это еще одна песня, которую я не мог пропустить по текстам и успел переделать. То, что принес Горшок, никуда не годилось, и Горшок это признавал. Тогда я взял его первые две строчки и написал стихи, сохранив общую идею.

Балу. Хорошо, а что тогда на альбоме делали Рикошет и Ай-Ай-Ай?

Князь. Они бухали на студии «Добролет», и Горшок к ним прицепился на предмет спеть хоры в песне «Хороший пират – мертвый пират».

84. «Самураи», 1989

У нас с Горшком было несколько любимых мест во дворе, где можно просто посидеть, поболтать вечерами, если было не холодно. Бывало, что мне после школы, а Горшку после училища домой идти не хотелось. И мы тусовались до темноты, благо родители за оценки нас уже не ругали. Мои новые одноклассники в сборном 9-м классе все как один стремились поступить в институт и грызли гранит наук. У моего друга Поручика в новом месте появились новые друзья, а по вечерам он посещал вечернюю школу. Короче, тусоваться нам с Горшком было не с кем, и мы гуляли вдвоем. Несколько скамеек, навес на площадке детского садика и еще одно место в лесополосе. Частенько мы просто сидели и выдумывали разные штуки. Причем к реальности они не должны были иметь никакого отношения. Я даже сейчас не берусь обрисовать это, но смысл был в том, чтобы раскрыть свою фантазию максимально, как шар. А потом еще и еще, не останавливаясь, мы, бывало, доходили до полного абсурда. И тогда ржали, как дураки, ловя на себе косые взгляды прохожих и вызывая нездоровый интерес ментов. Ментов мы с детства не любили, как и они нас. Но предъявить нам было нечего, да и наглые мы были.

Естественно, мы ничего не записывали и не запоминали, нам просто было весело. Но один такой вечер я запомнил. И запомнил не потому, что случилось что-то особенное, а просто из-за того, что мы придумали название «Как два аргонавта». Имелись в виду, конечно, не те самые аргонавты, а, скорее, способность погружаться в неизведанное. И вот за это название, как за ниточку, я попробую вытянуть кусочки того вечера – один за другим – из той темноты, где они сейчас лежат. Мы ходили по району и придумывали себе мир, точнее, разукрашивали уже существующий, и поражались, как это окружающие его не видят! Во-первых, это было не путешествие, а именно погружение. Что-то ведь в слове «аргонавт» есть от тяжелого акваланга. Во-вторых, мы придумали себе целую историю, родословную и вообще новую систему координат.

Из родословной. Моего отца мы назвали Убийца Рыб (рыбак), а горшковского – Ловец Человеков (понятно почему). И наши Дома нужно было обходить стороной, потому что они враждовали, а мы дружили. И если бы мы вдвоем появились в зоне влияния какого-либо из Домов, то кому-то из нас пришлось бы выбирать между верностью дому и дружбой. Ну и просто могли домой загнать.

Это было не путешествие, а переход из мира в мир. Допустим, вышли мы из замка на конях (навес в детском саду), долго путешествовали и добрались до воздушного замка (три красных точечных дома напротив), где пересели на вивьернов и молча (в этом мире не придумали слова) полетели дальше. Пробравшись через болота (там и правда были болота, новостройки же), мы остановились в Туманном Месте (у кафе «Конек-Горбунок»), где воздух был непрозрачен, а сила тяготения непостоянна, и полностью отсутствовало железо. Там мы пересели на непонятных, но очень милых волосатых зверей по имени «Тим» и «Том», типа слонов или мамонтов, но с восемью хоботами, ластами и множеством карманов (подробнее описать не могу, их Горшок привел), и с трудом перебрались через огненную реку (Индустриальный проспект). И, наконец, попали на Ярмарку Идиотов (универсам). Мы настолько погрузились в эти миры, что, когда на Ярмарке Идиотов нам пришлось вступить в общение с окружающими, мы потратили минут пять на объяснения, что происходит вокруг, и что люди сами это увидят, если откроют глаза. И, по-моему, убедили.

С трудом вырвавшись из Ловушки Реальности, мы устроили привал в Диких Развалинах (недостроенный дом). Вдалеке за лесом виднелась Страна Дураков (Веселый Поселок), где между гор летали драконы, но мы решили туда не ходить, и отправились обратно.

Естественно, проходя мимо Туманного Места, мы встретили Тима и Тома, которые соскучились и проголодались. На обратном пути мы встречали всех тех, кто был нам уже знаком. «Мы в ответе за тех, кто нас придумал, и не должны их забывать!» – сказал Горшок. Или «за тех, кого мы придумали?» Не помню уже.

Прошло лет 10–15, и вот однажды тусовались мы у меня в гостиничном номере или до, или после концерта. В Москве, по-моему, дело было, или в Подмосковье. Стандартная закрытая рокенрольная туса, с чаем, плюшками, конкурсами и прелестными аниматоршами. Только для своих. Вышли мы с Горшком на лестницу покурить (я не разрешал курить у себя в номере) и передохнуть от общего накала страстей. И вот тут Горшок и напоминает историю, рассказанную выше. Точнее, даже не саму историю, а ряд событий, произошедших в то же время. А он говорит: