Король и спасительница

С этими словами он повел рукой. Все мы, кроме Лида, одновременно и опасливо поглядели на свои животы, но оказывается, Геф просто хотел попробовать управлять огнем. Никакой фигуры у него не вышло, зато костер на миг превратился в вертикальный столб и фыркнул снопом искр.

— Говоришь, что не умеешь, так не брался бы! — рассердилась Иа, хлопая себя по платью. — Теперь дыры будут!

— А у фрейлины юбка горит… — тихо сообщил Адар. Мир, хлопнув по фрейлине ладонью, сшиб маленький огонек, Фир рассмеялся и зевнул.

— Спать что-то уже охота…

— От колдовства, наверное, — догадался Лен и вопросительно поглядел на Лида. Лид отвел глаза от огненной танцовщицы, которая тут же потухла, и кивнул:

— Да, ты прав. Идите спать, завтра вам нужно будет целый день набирать силу. Геф, не забудь усыпить фрейлину, у нее один глаз открыт.

— А, ну да, — Геф небрежно придержал пытающуюся проснуться фрейлину за плечо, и она тут же уснула обратно.

— Мда, — сказала Натка. — Небось, на всю жизнь вперед она у нас выспится.

Геф подтверждающе гыгыкнул и, встав, нахально потянул мою подругу за руку.

— Пошли давай, Рет же сказал всем спать.

— Мне-то что, я не колдую, — удивилась Натка.

— Зато ты готовишь. И вообще, всем — значит всем. Кроме Сони, ясно, — добавил он, покосившись на короля.

— Ладно уж, пошли, — сдалась подруга. — Все равно зеваю уже. Сонька, до завтра.

Я махнула рукой. Остальные тоже начали постепенно расползаться от костра и забираться в палатки. Фрейлину утащила Иа. Король сидел на месте, я, хоть и хотела спать, тоже. Дождавшись, пока мы останемся одни, я, позевывая, поинтересовалась:

— Ну что, будем делать статую?

— Да, а то глина засохнет. Соня, ты можешь идти спать.

— Да ладно, я посмотрю, а может, подскажу тебе что, мне же со стороны виднее, как ты выглядишь.

Лид не возразил, спродуцировал волшебный огонь в форме маленького висячего фонарика, и при его синеватом свете мы, подойдя к трону, принялись в четыре руки ваять поддельного короля.

Я усиленно участвовала в первой стадии процесса, пока надо было облеплять глиной спинку трона и каркас, на который мы приспособили ветки. Когда вся куча глины пересела с земли на трон, Лид отогнал меня в сторону и принялся за дело сам. Я чистилась при свете магического огонька и готовилась подсказывать, так как хорошо знала, что без зеркала человек не сможет нормально увидеть себя со стороны. Но король помощи не просил и шлепал по глине, как автомат, без остановки. За считанные минуты бесформенная куча начала приобретать черты человеческой фигуры. Не успела я опомниться, как король с легкостью воссоздал точно такой же костюм, в каком я его впервые увидела, и даже, кажется, так же уложил волосы. Лицом статуя пока что смахивала на вареную мумию — из-за нечетких линий носа, отсутствия рта и неровных глазниц. При синеватом свете магического огонька она выглядела, мягко говоря, неприветливо. Я отвела глаза и поежилась. Было холодно и очень темно из-за отсутствия луны. Вдалеке тихо квакали, как теперь я знала, далеко не лягушки, слабо чирикали, как я надеялась, именно птицы, от палаток доносился чей-то храп, хорошо слышный в общей тишине. Повернувшись обратно, я увидела, что статуя уже успела обрести вместо неразборчивых варежек руки, и даже с перстнями…

— Ли-ид, — решила я нарушить молчание. Король отозвался негромким звуком «эй», который меня не смутил: я знала, что это по-варсотски значит что-то вроде «ага».

— Что я хотела спросить, — продолжила я на вавилонской смеси наших языков, — а тебе перстни нравилось носить? Сейчас-то понятно, что ты их не носишь, а вот раньше…

— Не могу сказать, что нравилось. Просто это была обязательная часть моего вида, все высокородные их носили. Иногда это действительно удобно, если перстень жесткий, острый или тяжелый… — Лид показательно ткнул в воздух кулаком. — Со Сьедином вот пригодился.

— Хм, — отозвалась я, от холода чуть ли не с головой уходя в свое просторное варсотское платье. — Ты лицо-то делать будешь? А то оно какое-то жутковатое. Может, тебе зеркало нужно?

— Нет, Соня, я помню, как я выгляжу, — уверенно отозвался король и прошелся пальцами по волосам статуи, подравнивая прическу. Магический огонек передвинулся ниже, еще лучше освещая неприятное лицо. Против воли я уставилась в темные глазницы.

— У-у-у-у… — тихо сказало нечто в басовом регистре, а из головы статуи начала расти странная подвижная чернота. Она ворочалась, будто вылезая наружу, а звук все не прекращался…

Я одним прыжком достигла короля и схватила его за запястье, намереваясь оттащить от статуи. Лид, повернув глаза, посмотрел сначала на меня, потом — на жуткую черноту, у которой к тому же вдруг прорезались зловещие рога, и сказал по-русски с варсотской выразительностью:

— Опя-ать приперлась.

— Кто? — заморгала я.

— Животное из вашего мира. Корова, правильно?

— У-у-у, — согласилась корова тихо. — Му-у-у-у.

— Ой, — рассмеялась я с облегчением. — Неужели та самая? Когда мы сюда входили, она с нами влезла, мы ее не могли запихать обратно!