Король и спасительница

— Ой, я тебе сейчас все покажу, только Маришку уложим… Я браслеты делаю, ну, разрисовываю, а еще серьги собираю и из камушков, и из войлока… Выставка через два дня, а мне еще тут надо наборчик браслетов доделать, но Маришка мешала, она у нас чуточку капризная, да, Мариш? А здесь, я думаю, и Леня с ней погуляет, и твой Леня, и ты… А я пока доделаю.

— Ма-ма! Да-а-ай конфетку!

— Ты уже одну скушала, нельзя.

— Ну да-а-а-ай!!!

— Ладно, возьми последнюю и иди.

Маришка, хапнув «последнюю» конфетку в горсть, слезла со стула и резво устремилась к серванту, где начала со скрипом водить пальчиками по стеклу.

— Детей нужно воспитывать в послушании, иначе они будут непригодны даже для плебейской работы, — вдруг подняв голову, сказал король с большим количеством живых интонаций: у него явно наболело. Родственники поняли из его слов все, что могли понять, и, как ни странно, согласились.

— Да, — сказал Леня, — ты прав. Я Ирке и говорю: чего из нее вырастет, если ты ей будешь потакать? Я говорю, с ней построже надо!

— Надо не говорить, а поступать построже, — отозвался король сквозь зубы, но, к счастью, этот его пассаж заглушил рев болельщиков в телевизоре.

Ужин продолжился все в той же аварийной обстановке. Наконец макароны были съедены — даже Лид, кажется, по инерции съел половину своей порции — и Натка по позднему времени удалилась. Мы с Ирой убрали со стола, и все семейство, уютно уместившись втроем на диване, принялось смотреть телик на сон грядущий. Наступила относительная тишина, нарушаемая только ревом и хрипами — фильм, который они глядели, оказался триллером. Улучив момент, я поймала взгляд Лида и, изогнув шею, показала головой в сторону двери. Король медленно поднялся и сообщил голосом плохого актера:

— Мне пора, Соня. Я пойду домой.

— Да-да, иди-иди, — согласилась я. Лид молча прошел в коридор, только у самого выхода из комнаты оглянулся, бросив взгляд на по-прежнему смотрящее ужастик довольное семейство. И взгляд этот опять был, как у бездомной собаки, которую выгоняют за порог. Хотя, конечно, может, я снова приписываю ему чувства, каких у него нет… Но, в принципе, почему бы бесприютному Лиду, у которого не осталось ни дома, ни родителей, не завидовать моим родственникам?

Прочувствованно вздыхая, я пожелала троице на диване спокойной ночи, показала, где лежит постельное белье, и вошла к себе в комнату.

Как только щелкнула дверь, в ней тут же проявилась прежняя торжественная обстановка, а посреди нее — недовольный король, который, не дав мне слова сказать, тут же изрек неприятным тоном:

— Не знаю, Соня, как ты решилась терпеть у себя дома этих плебеев в течение целой недели: на мой взгляд, и одного дая общения с ними слишком много. Муж твоей родственницы не понимает половины слов, сама она крайне недоразвита, а их отпрыск вообще находится по развитию где-то на границе между человеком и обезьяной, причем я не поручился бы, что человеческого в ней больше.

Я устало поглядела на Лида, махнула рукой, отвернулась и пошла к своей кровати, по дороге говоря:

— Нормальные родственники. Не нравится — меньше выходи из комнаты. Ребенок просто маленький. Небось сам таким же был. Все. Я хочу спать.

— Хорошо, Соня, спи, — отозвался Лид неопределенным тоном, но все же отошел на свою половину комнаты и, судя по громкому реву пламени, врубил камин…

…Я подскочила на кровати, не понимая, что меня разбудило. В окно било солнце, но еще явно было рано. К тому же в моей комнате было что-то странное, она будто бы уменьшилась в размерах, и в ней чего-то не хватало… Тут до меня дошло, что она просто приняла обычный вид, а не хватает в ней Лида. Сон мигом слетел, меня бросило в жар, а в голове заклубился миллион вариантов произошедшего: пока я спала, родственники довели короля до ручки, он превратил их в пыль, и убоявшись моего гнева, смылся; король все же выпил Ленькиного пива, отравился им и отправился к себе лечиться; король просто решил не иметь со мной больше дела, раз у меня такие родственники, и самоустранился… «Вот радость-то» — как-то неуверенно подумала я и поморгала, потому что в глазах щипало. Может, каминный дым не выветрился?.. Но правда, куда же он подевался, ничего мне не сказав?

Вскочив, я обежала все углы комнаты, зачем-то заглянула под кровать и в шкаф, приоткрыла окно, вывесилась в него, убралась обратно, и, окончательно расстроившись фортелем, который выкинул неблагодарный король после всего, что я для него сделала, без всякой надежды прошептала:

— Лид, ты где?

— Я здесь, — раздался вдруг за моей спиной королевский шепот, от которого я с испугу подскочила на полметра и разом рассердилась:

— Что еще за фокусы?! Почему ты не показываешься?!

— Дверь приоткрыта. Закрой ее, и все появится.

— Действительно, — удивилась я и прихлопнула дверь комнаты, — что это она распахнулась-то?

— Она не распахивалась, — ответил проявившийся Лид. — Просто в течение ночи и утра к нам пять раз приходил этот плебейский ребенок… Кстати говоря, он и сейчас только что ушел. Видимо, этим и разбудил тебя.

— А тебя?

— А я уже не спал.