Король и спасительница

— Подсказывай, — зевнула я, протянула ему листочек и блаженно вытянулась под одеялом. Король принялся корпеть. Теорема, видимо, и вправду была смертоубийственная, потому что такой задумчивости на Лидовом лице я не видела с момента нашего знакомства. Он ничего не писал, только подносил листок к глазам и напряженно вглядывался в него, шевеля губами: может быть, считал про себя. Я так устала, что ухитрилась задремать, совсем забыв про него, и проснулась только от его негромкого окрика:

— Соня!

— А? — я с трудом разлепила глаза. Лид поймал мой сонный взор и кивнул на стену напротив. Там начала изящными готическими буквами вырисоваться формула. Вначале я просто тупо пялилась на нее, но потом до меня дошло, что действительно все начинает получаться! И только я обрадовалась, как формула, прервавшись на очередном знаке равенства, застопорилась. Я вопросительно глянула на Лида.

— И что? Ты дальше не знаешь?

— Знаю, конечно. Но ведь ты просила меня подсказать тебе, а не делать что-то за тебя. Я думаю, ты поняла ход моих мыслей.

— Ну поняла, а почему бы тебе за меня что-то и не сделать? — сказала я недовольно.

— Потому что это будет тогда мое дело, а оно твое.

— Ну и что?!

— Оно нужно для тебя, а не для меня, — попытался переформулировать Лид, догадавшись, что я его не понимаю. — Мне эти знания ни к чему, я и так ими обладаю.

— А зачем тогда вообще что-то делал?!

— Потому что ты просила.

— Уф, — только и сказала я, отворачиваясь к стене, — с ума сойдешь от твоей логики. Ладно, оставь тогда начало формулы, где есть, я завтра посмотрю и доделаю конец.

— Хорошо, — легко согласился Лид, поднялся с моих ног и утопал на свою половину к приглашающе ревущему камину. Все-таки в отсутствие Натки с королем было гораздо легче сладить… На этой мысли я и уснула окончательно.

На следующий день родители были дома, так что мне не удалось избавиться от сидения нос к носу с Лидом: в большой комнате пылесосила мама, сказав мне, чтобы я не путалась под ногами. Хотела прийти Натка, чтобы доучивать оставшиеся билеты вместе, но я мрачно отвергла ее предложение, не желая снова выслушивать их препирательства с королем. В конце концов я, что мне было делать, натащила в кровать еды с кухни, взяла учебник и тетради и принялась зубрить, посыпая все это крошками. Экзамен временно отодвинул на задний план все проблемы, включая короля.

Последний, кажется, чувствовал себя неплохо: несмотря на свои декларации, стянул у меня два бутерброда (причем молча и не спросив разрешения), запил все это каким-то наколдованным напитком, переколдовал домашний костюм на свою бежевую пышную рубашку и джинсы и, простучав чем-то подбитыми каблукастыми ботинками по мраморному полу, встал у окна и принял позу а-ля скучающий дворянин: скрестив руки на груди и откинув голову.

— Скучно тебе, да? — спросила я, стараясь скрыть надежду в голосе. — Тяжело все-таки так долго дома сидеть.

Король поднял брови.

— Скучно? Это простолюдины подвержены подобному чувству, мы же — нет. Скучно наедине со своими мыслями может быть только низкому плебею, мысли которого примитивны даже для него самого.

Я скривилась, почувствовав от этой фразы такой мерзкий привкус во рту, что даже отложила бутерброд, и сказала:

— Ну тогда, Лид, никакая я не высокородная, о чем тебе всегда и говорила. Я то и дело скучаю: мне хочется куда-то пойти, чего-то делать, а не сидеть дома.

Король слегка улыбнулся.

— Склонность искать занятие поинтереснее присуща всем, в том числе и мне, но мы отличаемся большой выдержкой, которая воспитывается в нас с детских лет. К тому же у меня была хорошая, скажем так, практика…

— Какая практика? — не поняла я.

— Ну, я ведь, собственно, провел много лет в виде статуи, прежде чем ты меня нашла.

— И что? Разве ты был в сознании?

— Конечно, — король аж удивился, — я просто не мог ни двигаться, ни говорить, но думать мог свободно.

Я содрогнулась, представив себе, О ЧЕМ можно думать в таком положении, но тут же вспомнила, что к королю не стоит подходить с человеческими мерками. Но язык мой уже начал говорить и выпалил:

— Кошмар какой! Разве не могли те, кто тебя заколдовывал, отключить твое сознание?

— Могли, конечно, но ведь их замысел и заключался как раз в том, чтобы оставить меня бодрствующим в качестве мести, — Лид, говоря это, даже плечами пожал, настолько, видимо, это казалось ему само собой разумеющимся.

— Вот сволочи! — не выдержала я. Король презрительно махнул рукой, сверкнув перстнем при свете люстры:

— Плебеи. Они думали, что высокородного человека можно испугать их примитивными наказаниями. Я же говорю, что скука мне и так была не слишком знакома, а уж за годы, пока я был заколдован, она и вовсе исчезла бесследно.

Я отложила учебник, тоже подошла к окну и оперлась на подоконник напротив короля.

— Да, Лид, хоть мне твоя болтовня о высокородных и плебеях уже поперек горла, извини, стоит, но ты действительно необыкновенный человек. Другой бы на твоем месте просто свихнулся бы, да и все!