Король и ведьма

— Ну, мистер Дженьери, уж и не знаю, что сказать. Вы такой чудной…

— Думаю, каждого из нас судьба сделала таким, какой он есть. Так где бы вы больше всего хотели побывать, Пегги? Есть ли такое место?

— Ну конечно, — ответила она. — Я бы хотела съездить в Вегас. Вот здорово, наверное, когда эти маленькие колесики крутятся и крутятся, а потом выпадает мой номер.

— Да, вам бы наверняка везло. Я чувствую, как пульсирует ваша удача.

Вот теперь она оживилась. Впервые я предложил то, что не оставило ее равнодушной. Я задумался. Мог ли я рискнуть поехать поездом? Ведь поезд — не то что машина… не совсем то… И я не без удовольствия подумал, что поезд идет долго, и нам придется провести в нем ночь.

— Нам, вероятно, придется ночевать в поезде. Что на это скажет ваш отец?

— Ночевать? — Пегги выпрямилась на стуле и безуспешно старалась прикрыть колени своей коротенькой юбочкой. — Это почему?

— Да потому что в поезде ехать довольно долго.

— Но зачем именно в поезде? Ведь самолетом это всего каких-то полчаса.

Я постарался не выдать себя, но почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица.

— О нет… нет, мы не можем лететь!

— Но почему? Это ведь не таи уж и дорого. Я думала, вы щедрый…

— Я щедрый, Пегги, и готов потратить на вас сколько угодно денег, но мы не можем лететь, потому что у меня насчет самолетов есть теория.

— Какая еще теория?

— Я считаю, что все они — просто обман. Если подумать… вернее, если посмотреть на самолет… он такой громадный. Как по-вашему, сколько примерно он может весить?

— Не знаю.

— Я тоже точно не знаю, но, во всяком случае, много тонн. И я наотрез отказываюсь поверить, что существует такая разумная сила, которая способна поднять эту махину с земли и заставить лететь со скоростью сотни миль в час через весь континент.

— Мистер Дженьери, у них есть реактивный двигатель. Их заставляет летать не какая-то разумная сила — это делает двигатель. — Пегги нервно стиснула в руках ножницы.

— Так говорят, но это слишком неправдоподобно. В действительности нет такой силы, естественной или сверхъестественной, которая могла бы поднять в воздух ДС-8 и донести, до Нью-Йорка за три часа.

— Но, мистер Дженьери, это ведь бывает каждый день, сотни раз в день. Вот съездили бы вы в Лос-Анджелесский Международный, так увидели бы, как они то взлетают, то приземляются каждые несколько секунд. А шум какой стоит, ужас!

— Да, я знаю, именно так все и выглядит, поэтому я и называю это большим обманом. ОНИ убедили всех, что эти штуки летают. Похоже на коллективный гипноз. Когда-то подобные трюки называли glamourte, массовая иллюзия.

По выражению лица Пегги я понял, что она готова вскочить на ноги и убежать.

— Даже если вы и правы, — сказала она, — почему вы так боитесь полететь в одном из них? Все остальные в это верят, летают, и ничего. Почему вы не можете?

— Потому что это опасно, — ответил я. — Однажды наступит момент, когда все разом поймут, что эти штуки не могут летать, и тогда все до одного самолеты упадут и разобьются.

— Ну вот» я закончила. — Она оттолкнула мои руки. — Пожалуйста, мистер Дженьери, Готово.

Я неохотно поднялся на ноги, отрываясь от восхитительного зрелища. В кармашек ее униформы я засунул купюру, почувствовав при этом теплоту вздымавшейся груди. — До встречи, — сказал я. — Не знаю, может, я возьму короткий отпуск…

Она вынула банкнот из кармашка и внимательно его рассмотрела. Сумма оказалась достаточной, чтобы вызвать на ее лице улыбку.

— Ладно, до встречи.

— А не могли бы мы встретиться раньше? — спросил я. — Можно было бы поужинать у меня с бутылочкой шампанского и тихой музыкой.

— Не знаю, — ответила она с сомнением. — Вот были бы вы настоящим ирландцем, тогда другое дело, а так…

— Да ну же, Пегги! Мы ведь будем только держаться за руки, а уж этим-то мы с вами и так все время занимаемся.

— Но я…

— Завтра вечером я вам позвоню.

— Ну ладно. Что еще отец на это скажет…

От радости, что она ответила обнадеживающим «может быть» вместо постоянного односложного «нет», я чуть не забыл кое-что важное. Я уже направился было к парикмахерскому креслу, возле которого меня ждал Анжело, но тут вспомнил и, повернувшись к Пегги, вытащил из кармана маленький бумажный пакетик.

— Чуть не забыл, — сказал я, протягивая ей пакетик.

— Ага, я тоже, — сказала Пегги и, взяв маленькую щеточку, тщательно смела все обрезки ногтей и срезанные заусеницы в пакетик, который затем протянула мне.

— Спасибо большое, Пегги. — Я усмехнулся ее озадаченному выражению лица и положил пакетик в карман.

— Ну и как ваше парикмахерское дело, Анжело? — спросил я, усаживаясь в кресло.

— Да помаленьку, мистер Дженьери. А как ваше книжное?

— Прекрасно. Вполне позволяет мне жить не тужить.

— Не пойму я, как это у вас получается, мистер Дженьери. Почти все книжные магазины на Голливудском бульваре больше вашего, а доходы у их владельцев — меньше, чем у вас.

— Я скажу вам, в чем дело, Анжело. У меня есть дополнительный заработок. Я по ночам стригу клиентов, не состоя при этом в союзе парикмахеров. Но вы ведь никому не расскажете, правда?