Король-колдун

Атайя слегка нахмурилась, больше по привычке, нежели ощущая настоящее негодование, и отложила в сторону одеяние из бледно-желтого шелка, решив, что, облачившись в этот цвет, она будет выглядеть достаточно ужасно. Всю неделю Атайя вела себя с Тулисом крайне неприветливо, но сейчас, почувствовав облегчение от того, что снаружи наконец-таки пошел дождь, она ощутила некоторую вину перед ним — Тулис показался ей вполне любезным и доброжелательным человеком, всего лишь честно исполняющим свои обязанности. Управляющий очень напоминал принцессе Кейла — та же зрелость и стойкость, та же нелюбовь к пустым разговорам и глубоко спрятанные от взгляда поверхностного наблюдателя сострадательность и порядочность.

Что он делает здесь, подумала Атайя, служа человеку, который начисто лишен этих качеств?

Принцесса закрыла дверь шкафа и прислонилась к ней.

— Почему вы служите ему?

Ошеломленный вопросом Тулис поставил поднос на стол. Управляющего поразило даже не то, что за последние шесть дней это была первая фраза, произнесенная принцессой, а то, что никто не задавал ему ранее подобного вопроса.

— Он — Мудрец. Мы все должны служить ему.

— Ну да, это мне известно. Но почему?

Задумавшись, Тулис сложил полотняную салфетку на тарелке Атайи в форме морской раковины, затем наполнил бокал прекрасным кайтским вином.

— Он всегда был хорошим господином для нас, миледи. И он хочет того же, чего и вы, — лучшей жизни вашему народу.

— Верно, но я при этом никогда не хотела узурпировать трон моего брата.

Видно было, что Тулис не горит желанием оспаривать это утверждение. Он беспокойно нахмурился, и Атайя впервые подумала о том, как ловко Дамероново пророчество обходит то обстоятельство, что для того, чтобы Мудрец острова Саре завладел короной Кайта, кто-то должен ее лишиться.

Принцесса села на стул, который Тулис подвинул ей, и рассеянно сделала глоток вина. Мягкий знакомый вкус на мгновение успокоил Атайю, однако затем заставил принцессу заново ощутить тоску по дому.

— Он хочет сделать меня своей женой, — заметила Атайя, в то время как Тулис зачерпнул ложку колотого миндаля и посыпал им кусок рыбы.

Управляющий кивнул, прекрасно осведомленный о ее взглядах на сей счет.

— Знаю, он говорил об этом… после того, как леди Дриана покинула нас.

— Покинула? Скажите лучше, что он выгнал ее.

Кубок Атайи замер на полпути ко рту — что же она сделала? Дриана никому не сказала, куда направляется, когда покидала Саре, и если Мудрец еще не обнаружил ее присутствия в Делфархаме, то скорее всего, узнав об этом, предпримет все усилия, чтобы найти свою бывшую любовницу, если только узнает, что Дриана присоединилась к его врагам.

Однако Тулис положил конец ее страхам.

— Я знаю, что она отправилась к вам. Что еще ей оставалось? — Он тяжело вздохнул, видимо, испытывая истинное сожаление. — Леди Дриана — очаровательная и энергичная женщина. Я видел, как она, покинув замок в тот день, направилась в порт. Его светлость не спрашивал меня, куда исчезла леди Дриана, ну и я счел, что не будет большим грехом, если я сам не стану рассказывать ему о том, что видел. Она была так потрясена тем, что он выгнал ее. — Управляющий печально покачал головой. — Мне ее очень не хватает. Она принесла столько веселья в этот дворец. Его светлости не следовало так жестоко поступать с ней. Если он не собирался жениться на Дриане, то должен был сообщить ей об этом более мягко.

Атайя отковырнула кусочек рыбы, наслаждаясь нежным вкусом филе и стараясь не думать о том, чье угощение пробует.

— Если Мудрец собирался жениться на Дриане, то почему же он не захотел испытать на ней свои безумные идеи и не передал ей зерна магической силы? Нет же, — продолжила она, сердито вцепившись зубами в миндальный орех, — он знал обо мне и решил, что обученный адепт вроде меня лучше подойдет тому, кто своим величием равен божеству. — Принцесса вновь запустила нож в рыбную мякоть, воображая, что он глубоко входит в тело Мудреца. — Пусть и не на Дриане, но он непременно испытает на ком-нибудь свой план, свято веря, что обладание магическим даром позволяет ему преступать законы, которых люди преступать не должны. Не удовлетворившись Божьими чудесами, — закончила Атайя презрительно, — Мудрец решил сотворить собственные.

Лицо Тулиса стало очень бледным.

— О чем вы… я не могу…

— Разве он еще не говорил вам?

Изумление в его глазах подсказало принцессе, что нет. Возможно, Брандегарт поделился своими планами только с ней, надеясь, что принцесса забудет о своих убеждениях — и о собственном муже, — польстившись на обещания стать основательницей непобедимой династии колдунов в Кайте. Атайя ожидала, что, будучи доверенным слугой Мудреца, Тулис станет яростно защищать план своего господина, убежденный в том, что все, что делает Мудрец, делается с Божьего соизволения. Вместо этого в мягких чертах лица слуги отразилось отчаяние, словно у человека, долго ждавшего прихода плохих новостей и ощутившего глубокую печаль, наконец получив их.

— Книги, — пробормотал Тулис про себя. — Он начитался этих книг…