Король-колдун

Дарэк искусно скрыл удивление, лишь легкое подергивание губ выдавало его. Королю были известны имя и титул — это был тот самый колдун, который предсказал Атайе ее судьбу, тот, кто помогал ей развивать свой магический потенциал. И, наконец, это был колдун, которого Дарэк, находись он в более злопамятном и мстительном расположении духа, должен был обвинять во всех напастях, обрушившихся на его королевство в последнее время. Пользуясь своим королевским саном, Дарэк бесцеремонно рассматривал старика, вглядываясь в его мудрые глаза, оценивая покрой мантии и сучковатый посох из вишневого дерева и находя его вид гораздо более безобидным, чем он мог ожидать.

Архиепископ Люкин, стоявший в углу рядом с капитаном Парром, глядел на старого колдуна с той степенью отвращения, которой обычно удостаивал нищих попрошаек, вечно загрязняющих своим присутствием ступени собора Святого Адриэля. Если он, прелат Делфархама, был первым среди слуг Господа, то мастер Хедрик, самый известный из колдунов, являлся первым слугой дьявола.

— Прошу прощения за то, что мы задержались, — сказал Хедрик, прислоняя свой посох к столу Совета. — Мы могли бы приехать еще несколько дней назад, но вынуждены были двигаться медленно, чтобы не расстраивать принца. Путешествия вредны ему. Я присматриваю за ним, — объяснил он, стремясь развеять замешательство, отразившееся на лице короля. — Так как заклинание Мудреца все еще проходит сквозь его мысли, словно нить, принц нуждается в постоянном присмотре — нельзя допустить, чтобы он снова впал в безумие.

— Проходит сквозь его… что?

— Я объясню, когда у вас будет свободное время. А сейчас, — сказал Хедрик, подталкивая Николаса вперед, словно ребенка, — мне кажется, его высочество желает что-то сказать.

Николас неохотно выступил вперед, голова слегка опущена, он был похож на щенка, боящегося получить неожиданный удар ногой. Принц посмотрел сначала на Дарэка, затем на Атайю и глубоко вздохнул.

Атайя внимательно вглядывалась в Николаса. Признаки его потерянной сущности, несомненно, присутствовали, но теперь они представляли собой всего лишь слабые тени, отбрасываемые заклинанием Мудреца, словно редкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи на пасмурном вечернем небе. Благодаря неустанной заботе Хедрика детские манеры принца во многом изменились, но все равно он выглядел как ребенок, наряженный в одежды принца. Николас казался напыщенным и взволнованным, словно оруженосец, только что приступивший к исполнению своих обязанностей и до смерти боящийся оплошать в глазах своего господина.

— Мастер Хедрик рассказал мне о том, что я совершил. Я очень сожалею об этом, — начал принц, отведя глаза. Слова звучали заученно, как и должно было быть, но в них чувствовалась искренность. — Я с радостью приму любое наказание, которого, по вашему мнению, заслуживаю.

Во время короткой покаянной речи Николаса на лице Дарэка проступили смущение и жалость, словно он только сейчас осознал всю глубину несчастья, постигшего брата. Возможно, лишь теперь король понял, на что способны его враги — сарцы, и если Николас так легко поддался заклинанию, кто знает — оказался бы сам король более устойчивым к его воздействию?

— Я считаю, что заклинание, связывающее тебя, уже само по себе достаточное наказание, — напряженно пробормотал Дарэк. Архиепископ что-то разочарованно буркнул, но его величество предпочел не заметить этого. — И ты, конечно же, не виноват в том, к чему тебя принудило заклинание. Однако пока ты находишься здесь, — добавил он более жестко, словно пытаясь сгладить впечатление, вызванное неожиданным проявлением милосердия, — ты будешь заперт в своих комнатах до тех пор, пока я не дам разрешения покинуть их. Ты понял?

Николас послушно кивнул, затем приготовился выслушать, что еще скажет Дарэк. Синие глаза расширились, когда принц понял, что Дарэк больше не собирается ничего говорить. Без сомнений, мастер Хедрик подготовил Николаса к худшему, предупредив, что тюремное заключение будет наиболее вероятным исходом.

— Это все, — произнес Дарэк с легкой досадой. Затем со смиренным вздохом добавил: — У меня есть все основания запереть тебя где-нибудь в темной комнате, но у меня также не меньше поводов проделать то же самое с Атайей, однако… сам видишь. Я позволяю ей безнадзорно передвигаться по всему дворцу.

Король фыркнул и отвернулся, пытаясь рассеять впечатление, что способен поступить по-другому со своими новыми союзниками, и поддержать представление о себе как о простодушном человеке, пойманном в сети обстоятельствами, которыми он не в силах управлять.

Отпустив Николаса, Дарэк обратился к графу:

— А вы, сэр? Вы кажетесь мне знакомым, но…

— Граф Белмаррский, ваше величество, — с поклоном ответил тот. — Я много лет не был при дворе. — Граф помолчал и с осторожностью продолжил: — Последние месяцы принц находился в моих владениях, на попечении моего управляющего. Надеюсь, вы простите меня за ту роль, которую я сыграл во всем этом.