Король-колдун

Принцесса настороженно смотрела на своего соперника.

Итак, он потрясает своим самым сильным оружием, — отметила Атайя про себя — принцессу поразило, как легко она угодила в ловушку. — Сейчас он играет наверняка.

Атайя и представить не могла, как тяжело будет заставить себя убить Мудреца. Не имело значения, что когда-то принцессе довелось увидеть, как взорвалось тело Родри — этот кошмар и по сей день являлся ей во снах, — сейчас Атайя боялась, что только нечто столь же сильное и жестокое сможет уничтожить Мудреца. Она послала заклинание, заставляющее его сердце остановиться, однако Мудрец отразил его так легко, словно разорвал сгнивший от времени гобелен. Затем принцесса попыталась поразить его внутренности, вызвав внутреннее кровотечение, — Атайя не хотела видеть следы своих жестоких трудов, но снова, в первое мгновение застонав от боли, Мудрец отразил заклинание.

Хуже всего было то, что принцесса не могла воспользоваться самым могущественным заклинанием из своего арсенала. Атайя знала, что потрескивающие зеленые спирали могут поразить Мудреца, но не могла заставить себя использовать их. Всякий раз, когда принцесса пыталась создать спирали, перед ней возникал призрак Кельвина, бьющийся в агонии и умоляющий о пощаде, его последние слова целую вечность звучали в ушах Атайи. Рассуждая логически, подобные страхи не должны тревожить ее — в отличие от Кельвина в его последние часы стоящий перед ней мужчина не безумен и может защитить себя, — однако подобная логика не слишком утешала принцессу.

Вспомни о том, что он сделал, — говорила себе Атайя, пытаясь зажечь в своем сердце мстительный огонь. — Вспомни о той лжи, что он принес с собой, о захваченных им землях, об убитых священниках.

Господи, да вспомни ты о том, что он сделал с Николасом!

Однако слепая ненависть — пламя, заставляющее без промедления уничтожить противника, — была чужда принцессе. И хуже всего, Атайя понимала, что и Мудрец догадывается о ее чувствах, и это придает ему еще больше сил.

И все-таки она должна что-то сделать, и сделать как можно скорее.

Неожиданно пришло решение. Почему бы не использовать собственные замыслы Брандегарта против него? Воспользоваться стратегией Мудреца и заставить его поразить себя самого?

Атайя подалась назад, опустив глаза и надев на лицо самую убедительную маску смирения, одновременно посылая мысленные щупальца в мозг Мудреца. Раньше она редко пользовалась этой техникой. Когда-то Атайя попыталась усыпить внезапно возникшего перед ней стражника — то была самая легкая форма заклинания, к тому же его использование в тот момент оправдывалось инстинктом самосохранения. Однако общий принцип оставался тем же, требовалось лишь задействовать большую силу. Впрочем, сейчас Атайя, напротив, старалась сделать свое проникновение в разум Мудреца как можно мягче. Чуть большее усилие, и он заметит враждебное присутствие в своих мыслях и отразит заклинание до того, как оно успеет закрепиться в голове.

Для этого нужно не так уж много силы, — говорила себе Атайя. — Он достаточно высокомерен. Не так уж трудно убедить его…

— Я совершила ужасную ошибку. Я слишком поздно поняла это, но… — Для пущего эффекта принцесса позволила губам задрожать. — Теперь я вижу, что вы гораздо более сильный колдун, чем я. Какая глупость — бросить вам вызов!

Crede omnino. Сильное подводное течение бурлило под поверхностью ее слов, эхо его долетало до самых дальних пещер разума Мудреца. Crede omnino quae audis. Верь мне. Верь всему, что услышишь…

— Как бы я хотела, — прибавила Атайя слегка мелодраматическим тоном, — повернуть время вспять, и тогда я согласилась бы стать вашей женой. Все могло бы быть иначе. — Принцесса жалостливо всхлипнула. — Все могло бы сложиться так прекрасно.

Самоуверенная улыбка Мудреца подсказал а принцессе, что он верит ей, или говоря точнее — даже не усомнился в правдивости слов. Глаза Мудреца слегка затуманились, а слова прозвучали несколько напыщенно.

— Вам стоило только захотеть. Но теперь мы связаны. Только один из нас покинет эту арену.

Атайя снова шмыгнула носом, осторожно усиливая давление своего подсознательного убеждения.

— Всю мою жизнь я слишком поздно понимала, как ошибалась. Но если я должна умереть… могу я рассчитывать хотя бы на поцелуй? Только чтобы ощутить хотя бы малую часть того, что я потеряла.

Мудрец двинулся к ней, в глазах зажглось желание. Атайе стоило большого труда удержаться от того, чтобы не отпрянуть с отвращением. Хорошо хоть, я уже лишилась своего завтрака, — подумала принцесса, бросив взгляд на лужицу отдающей кислым желчи у своих ног.

Атайя обхватила его за талию, еще туже затягивая узел заклинания.