Король крыс

– Он чародей! – непроизвольно сказал вслух Питер Марлоу.

Когда он вошел, большинство офицеров в хижине номер шестнадцать еще спали или лежали на койках, дожидаясь завтрака. Он вытащил из-под подушки кокосовый орех, взял скребок и большой кривой малайский нож – паранг. Потом вышел и сел на скамейку. Ловкий удар расколол орех на две совершенно равные половинки. Марлоу слил молоко в котелок и начал осторожно выскребать одну половинку ореха. Кусочки белой мякоти посыпались в молоко.

Вторую половинку ореха он вычистил в отдельную посудину, сложил мякоть в кусок москитной сетки и осторожно выжал в чашку густой сладкий сок. Сегодня была очередь Мака добавлять сок в кашу на завтрак.

Питер Марлоу подумал о том, какая замечательная еда – кокос. Богат протеином и совершенно безвкусен. Однако положи в него зубчик чеснока – и он становится прочесноченным, добавь четверть сардины – весь приобретает вкус сардин, а его оболочка придаст аромат многим чашкам с рисом.

Неожиданно Питер почувствовал, что ему безумно хочется съесть орех. Он был так голоден, что не услышал, как подошли охранники. Он не чувствовал их присутствия до тех пор, пока они с угрожающим видом не встали в дверях хижины и все пленные поднялись.

Слова Ёсимы, японского офицера, разорвали тишину:

– В этой хижине есть приемник.

Глава 8

Ёсима ждал минут пять, пока кто-нибудь заговорит.

Дейв Девен думал о том, какая сволочь могла выдать их или кто допустил промах. Кто? Питер Марлоу? Кокс? Спенс? Полковники?

А уж потом им овладел ужас – ужас и, как ни странно, облегчение, что наконец этот день настал. Страх Питера Марлоу был таким же удушающим. «От кого исходит утечка? От Кокса? От полковников? Ведь даже Мак и Ларкин не знают того, что знаю я. Господи! Утрам-Роуд!» Кокс оцепенел. Краешком глаза следя за уклончивыми взглядами остальных, он прислонился к койке, и только прочность столбов спасала его от падения.

Подполковник Селларс был лично ответствен за эту хижину, и его брюки стали липкими от страха, когда он вошел в хижину вместе со своим адъютантом, капитаном Форестом. Он козырнул, а его лицо с двойным подбородком было красным и потным.

– Доброе утро, капитан Ёсима…

– Утро не доброе. Здесь есть радио. Радио запрещено приказом японской армии. – Ёсима был мал ростом, хрупок и необычайно опрятен. Сабля самурая висела на его широком поясе. Высокие, до колен, башмаки были начищены до зеркального блеска.

– Мне ничего об этом не известно. Нет. Ничего! – вспыхнул Селларс. – Вы! – Дрожащий палец ткнул в Девена. – Вам что-нибудь известно об этом?

– Нет, сэр.

Селларс повернулся и осмотрел обитателей хижины:

– Где приемник?

Молчание.

– Где приемник? – Он был почти в истерике. – Где приемник? Я приказываю немедленно отдать его! Вы знаете, что мы все несем ответственность за выполнение приказов императорской армии.

Молчание.

– Я всех вас предам военному трибуналу! – визжал он, дрожа подбородком. – Вы все получите по заслугам. Вы! Ваше имя?

– Капитан Марлоу, сэр.

– Где приемник?

Потом Селларс заметил Грея:

– Грей! Вы, кажется, являетесь начальником военной полиции! И если здесь есть приемник, только вы несете за это ответственность. Вы должны были доложить об этом властям. Я отдам вас под трибунал, и это будет записано в вашем послужном списке…

– Я ничего не знаю о приемнике, сэр.

– Черт подери, вы должны знать о нем! – визжал Селларс с искаженным и красным лицом. Он помчался в тот конец хижины, где жили пять американских офицеров.

– Браф! Что вам известно об этом?

– Ничего. И надо говорить «капитан Браф», полковник!

– Я не верю вам! Вы, проклятые американцы, всегда приносите неприятности! Вы недисциплинированный сброд…

– Я не собираюсь слушать эту вашу проклятую чушь!

– Не смейте говорить со мной подобным образом! Добавляйте слово «сэр» и стойте по стойке смирно.

– Я старший американский офицер и не собираюсь выслушивать оскорбления ни от вас, ни от кого-то другого. У американцев нет радио, это я знаю. В этой хижине нет радио, и это я знаю. И если бы оно было, вы думаете, я так и сказал бы вам, полковник?

Селларс повернулся и, пыхтя, прошел в середину хижины:

– Тогда мы обыщем хижину. Каждый стоит у своей койки. Внимание! Пусть Бог поможет тому, у кого приемник. Я лично прослежу, чтобы его наказали по закону, вы, мятежные свиньи…

– Заткнитесь, Селларс!

Все замерли, когда в хижину вошел полковник Смедли-Тейлор.

– Здесь есть приемник, и я пытаюсь…

– Заткнитесь!

Изможденное лицо Смедли-Тейлора было напряженным, когда он шел к Ёсиме, который наблюдал за Селларсом с удивлением и презрением.

– В чем дело, капитан? – спросил он, понимая, что происходит.

– В хижине есть радио, – сказал Ёсима и добавил насмешливо: – В соответствии с положениями Женевских конвенций военнопленные…

– Мне прекрасно известен моральный кодекс, – заявил Смедли-Тейлор, стараясь отводить глаза от столбов, стоящих через равные промежутки вдоль хижины. – Если вы считаете, что здесь есть радио, пожалуйста, произведите обыск. Или если вы знаете, где оно, пожалуйста, возьмите его, и дело будет сделано. У меня очень много дел сегодня.