Король-Лебедь

Бродит юная монашка

В полной форме бегуинки,

Завернувшись в плащ суровый

Из грубейшей черной саржи

С островерхим капюшоном.

Вдоль по рейнским побережьям

По дороге в край Голландский

Быстро девушка шагает

И справляется у встречных:

Где найти мне Аполлона?

В красной мантии он ходит

И поет под звуки лиры.

Он мой бог, мой милый идол!

Но никто не хочет слышать.

Кто показывает спину,

Кто плечами пожимает,

Кто вздыхает: «Ах, дитя!..»

Генрих Гейне

Королевская власть

Когда Людвигу исполнилось восемнадцать с половиной лет, то есть через два с половиной года после таинственной вечери и посвящения в рыцари, как и было предсказано, умер его отец король Максимилиан Иосиф Второй, после которого трон унаследовал Людвиг.

Когда баварцы увидели своего нового короля, они были поражены – юный Виттельсбах был писаным красавцем под два метра роста с черными, густыми, вьющимися волосами и голубыми глазами мечтателя.

Он держался так естественно и грациозно, говорил такие умные и интересные вещи, так галантно ухаживал за дамами и оказывал знаки внимания прибывшим на коронацию гостям, что публика тут же окрестила его принцем из сказки.

Верный клятве, едва взойдя на престол, Людвиг произнес свой первый приказ: как можно быстрее разыскать и привести в Баварию маэстро Вагнера. Людвиг написал композитору восторженное письмо, обещав положить к ногам его гения свою страну со всеми ее богатствами и человеческими дарованиями.

«Я мечтаю, чтобы вы жили здесь и создавали свои прекрасные оперы. О постановке же можете не беспокоиться – у вас будет столько денег, сколько их потребуется. Я приглашу тех художников, певцов и музыкантов, каких вы сами укажете мне», – писал он Вагнеру.

Людвиг был счастлив. Все газеты говорили только о нем, его постоянно фотографировали, у него и у его людей брали интервью. А он неутомимо рассказывал об операх Вагнера, который в скором времени поселится в Баварии, чтобы напитать ее пищей духовной, в коей та столь нуждается.

В это счастливое для себя время Людвиг подружился с Елизаветой Австрийской, с которой долгие годы затем состоялся в переписке, что, без сомнения, добавило ему популярности.

Ни одна столичная газета не выходила без сообщений о самом юном в Европе короле. Как был одет Людвиг на балу у бургомистра, что он пил и что ел в гостях у министра финансов, что написал в альбом дочери капитана жандармов. Магазины и уличные лотошники торговали портретами Людвига. Каждая девушка в стране и за рубежом считала первейшей необходимостью украсить свой стол или альбом фотографией баварского короля. Вот он в военном мундире гарцует на вороном коне, вот стоит рядом с матерью или позирует фотографу в одном из залов Мюнхенской королевской резиденции, по стенам которого расположены фрески с героическими картинами из жизни своих предков.

И конечно же каждая девушка мечтала сделаться его обожаемой супругой и королевой Баварии или хотя бы временной, но счастливой избранницей. Мария Гогенцоллернская Прусская – королева–мать настаивала на скорейшей женитьбе сына. Казалось вполне естественным, что жадный до внимания публики Людвиг сыграет на глазах многочисленных подданных свой очередной триумф – освещаемый в прессе выбор невесты, романтическую помолвку в современном или старинном стиле и, наконец, блистательную свадьбу.

Все складывалось как нельзя лучше, за спиной у сына королева возглавила комитет, целью которого был розыск подходящих кандидатур в будущие королевы Баварии.

Одной из кандидаток в невесты Людвига была четырнадцатилетняя русская Великая Княжна Мария[20], дочь императрицы Марии Александровны[21]. Королю показали ее портрет, и он остался доволен нежным личиком княжны. Их встреча произошла в Баварии, куда официально мать и дочь приехали на отдых. На самом деле единственно с целью знакомства с королем.

Людвиг был вежлив и обходителен с обеими дамами, так что его мать предполагала, что вскоре последует формальное предложение. Но время шло, а юный король, казалось, был более увлечен Марией Александровной, нежели ее дочерью. Умный не по годам Людвиг просто не знал, о чем разговаривать с Мари, казавшейся ему неразумной дитятей, которой впору еще в куклы играть.

Разрыв произошел неожиданно и, как казалось, не имел под собой сколько–нибудь твердой почвы. Однажды во время прогулки по парку в Мюнхене Людвиг рассказывал императрице о своей любви к операм Вагнера. На что дама простодушно ответила, что не понимает и не принимает творчество этого композитора, чьи оперы кажутся ей вульгарными, а музыка – излишне громкой.