Король-Лебедь

После первой же песни восхищенный Людвиг начал благодарить певца, осыпая его комплиментами. Дождавшись, как казалось, благоприятного момента, юноша как бы невзначай рассказал королю о легенде, после чего Людвиг трижды хлопнул в ладоши. И велел явившемуся на его зов арапчонку принести шкатулку с сокровищами. За расписанной сценами из жизни гарема какого–то восточного султана ширмой квартет музыкантов играл «Марокканскую невесту».

Актер не верил своим глазам. Еще несколько минут – и он богатый человек. В этот момент скрипка за ширмой сфальшивила и, громко ругаясь и сетуя на несправедливую судьбу, пославшую в его покои только портящих прекрасные инструменты варваров, король отправился наводить порядок.

– Что вы сделали?! – бросился к лежавшему на подушках и грезившему о своем великолепном будущем актеру секретарь короля, который все это время находился за дверью, и только теперь позволил себе ворваться в зал.

– Я пересказал королю историю, услышанную от вас, – немного обескураженный тем, что его поймали за руку, ответил актер.

– Но вы же не знаете конца истории, – заторопился фон Пфистермайстер, его лоб намок, глаза напряженно вглядывались в ширму, за которой скрылся король. – Султан убил своего певца, положив в его рот слишком много драгоценных камней. Он задохнулся, подавившись камнем!

Услышав о столь безрадостной перспективе, актер побледнел.

– Он может и задушить. Он все может, – сверля взглядом ширму и стуча от страха зубами, прошептал секретарь. – Вот что, молодой человек, если вам хоть сколько–нибудь дорога ваша жизнь – бегите от сюда! Бегите из дворца этого деспота! Спасайтесь!

Юноша вскочил и, порывисто сжав руку господина фон Пфистермайстера, выбежал за дверь. Несясь по коридору, он сбил с ног арапчонка, и драгоценности баварского короля со звоном рассыпались по мраморному полу.

* * *

Король и секретарь стояли на балконе с бокалами шампанского в руках. С этого места они видели все подробности бесславного побега несостоявшегося королевского фаворита и заливались хохотом от проделанной шутки.

Дворец Людовика и Новый лебединый камень Людвига

Людвиг жил, переезжая из одного замка в другой и избегая появляться в Мюнхене, который был ему ненавистен. Впрочем, любые пыльные, шумные города вызывали неизменное отвращение короля. Его душа чувствовала себя свободной в Альпах, где он подолгу путешествовал в гордом одиночестве.

Местные жители знали Людвига в лицо и кланялись ему при встрече. С ними он был мил и любезен. Ведь они, так же как и их король, любили горы и леса, озера и прекрасные замки. Чистое голубое небо опускалось здесь настолько низко, что нередко король шел, ведя под уздцы своего коня, погруженный в лежащее на тропинке облако.

Именно здесь Людвиг построил два своих новых замка, которые вписались в картину природы так грациозно и непринужденно, как это делает самородок, вдруг вымытый водой из податливой почвы. Нойшванштайн (Новый лебединый камень) и Линдерхоф, получивший свое название от столетней липы, которую так любил король Максимилиан, появились почти что одновременно.

Линдерхоф расположился в окружении прекрасных гор, которые скрывали его, подобно тому, как раковина скрывает жемчужину. Сюда Людвиг неустанно заказывал и привозил сам дорогую, сделанную по специальным эскизам мебель, золотое шитье, художественные изделия и всевозможные украшения дворца. Это здание повторяло собой Трианон, отчего Людвиг в шутку называл его малым Трианоном.

Во время строительства Линдерхофа Людвиг лично консультировал архитекторов и художников, придираясь к ним по мелочам и требуя исторической правды. Он и задействованные в постройке художники Ватер, Пехман, Фрис, Шульц, Перрон и Шпиц неоднократно ездили в Париж, где копировали мельчайшие детали Трианона и Версаля.

Это был дворец, который Людвиг пожаловал одному из своих призрачных друзей – Людовику Четырнадцатому, Королю–Солнцу. Людвиг долгое время искал символ, который мог бы олицетворять собой и солнце, и саму солнцеподобную личность Людовика, и, наконец, остановился на царственной птице – павлине.

Именно эта птица по праву царствовала в Линдерхофе. Узорами с павлиньими перьями были расшиты прекрасные гардины, золотые павлины украшали собой шелковую обивку стен. Фигуры павлинов можно было найти в каждом из залов дворца. И еще повсюду, куда только можно было кинуть взор, стояли статуи и бюсты Людовика Четырнадцатого.