Король «Ледяного взрыва»

Тряска прекратилась столь же внезапно, как началась. Но не успел я прийти в себя, как меня вдавило в кресло с такой силой, будто я проглотил гирю весом в тонну, тем более что ощущения в желудке были примерно такие же. А потом эта «гиря» вдруг превратилась в воздушный шар, наполненный летучим газом, и ее потянуло в обратном направлении. А вместе с ней и меня, усидевшего в кресле только благодаря ремням безопасности.

– А вот теперь действительно летим, – тем же бесстрастным тоном прокомментировал все эти пертурбации Квиримот. – Держитесь крепче, мастер Бикс! Полет будет коротким!

Признать правоту «комментатора» я мог лишь на основании своего самочувствия, и впрямь характерного для человека, пребывающего в головокружительном полете. По иным признакам определить это было нельзя. Мы так и продолжали находиться в толще растрескавшегося льда, подсвеченного светокристаллами, и, получалось, летели в неизвестном направлении, сидя внутри ледяной глыбы, как червяки – в сорвавшемся с дерева яблоке.

И ожидало нас падение, жесткое и беспощадное… Возможно, в чьем-нибудь языке и наличествуют эпитеты, способные предельно емко описать нашу феерическую посадку, но только не в человеческом. Если сосчитать каждый кувырок, который мне довелось пережить в погонщицком седле за всю свою жизнь, уверен, их не наберется и половина от того количества, какое претерпел я за ту минуту, что падал неизвестно откуда и куда в окружении сотен тысяч тонн камней и ледяных глыб. Крепчайшая броня мутадемона, антиперегрузочное кресло, ремни безопасности, шлем и комбинезон спасли меня от переломов и вывихов, но прочие «прелести» этой сокрушительной встряски я испробовал в полной мере.

Перед глазами мельтешила лишь двуцветная гамма: темнота то и дело сменялась ярким светом и наоборот. Пришлось крепко зажмуриться, но не столько по вине нервирующего меня черно-белого круговорота, сколько из-за банального опасения остаться без глаз, которые легко могли сейчас выскочить из орбит. К тому же после долгой череды этих стремительных кувырков я сделал феноменальное открытие: оказывается, природа одарила меня черепной коробкой, гораздо большей по размеру, чем заложенное в нее содержимое. Я буквально чувствовал, как мой мозг болтается по черепу, подобно куску масла в маслобойке, и колотится то об один, то о другой висок. Мне страсть как хотелось придержать свой драгоценный сгусток серого вещества руками, чтобы хоть немного облегчить его страдания, но я просто физически был не в состоянии это сделать. Превратившись в беспомощную игрушку стихии, я падал (катился? плыл?) неведомо куда и думал лишь об одном: возможно, оно и к лучшему, что мне не придется увидеть буйство выпущенного из темницы демоноводца…

Точно не скажу, потерял я все-таки сознание или нет, но, когда начал вновь адекватно воспринимать действительность, сразу обратил внимание на то, что мутадемон находится уже не под водой. Он лежал на боку, на склоне высокой горы, посреди широкого ледника, покрытого торосами и обильно усыпанного скальными обломками. Раскинувшаяся внизу местность казалась мне одновременно знакомой и незнакомой. Дымящаяся пустошь на горизонте напоминала тот разрушенный скальный массив, где эскадрилья драгокрейсеров хотела испечь из нас демонический пирог с начинкой из человечины. А вон тот котлован у разрыва кольцевидной горной гряды был похож на выкипевшее озеро при входе в Клапан, в котором злодей Бикс сварил заживо полторы тысячи Избранных стражей. А у самого подножия горы – там, куда сходил ледник, – валялись обломки гигантского куполообразного сооружения, в коих несложно было признать разрушенный саркофаг. Только теперь он не возвышался над Мертвым Колодцем, а лежал рядом с ним, перевернутый и разломанный пополам, будто выброшенная грибником червивая грибная шляпка.

Я снова зажмурился и помассировал глаза, пытаясь прогнать наваждение, поскольку был уверен, что вижу перед собой не реальность, а масштабную галлюцинацию – причудливый продукт моего сотрясенного мозга. Но нет – приведя мысли в порядок и взглянув на мир трезвым взглядом, я обнаружил, что все увиденное мной – отнюдь не мираж. В это было трудно поверить, но у Поводыря и впрямь хватило мочи снести на своем пути все преграды, а потом расшвырять по округе скальные обломки и осколки застывшего озера.

Приглядевшись, я также сумел различить в нагромождении камней и ледяных торосов множество искореженных крабоскафов. К несчастью для этих мутазверей, они оказались не приспособленными к таким перегрузкам, что были намного страшнее морской стихии, где крабоскафам приходилось работать в условиях высокого давления и подвергаться атакам зубастых глубоководных монстров. Кабины погибших мутазверей были пусты, но я имел представление, куда подевались их погонщики– Избранные. Ну и напряженный денек выдался им сегодня. Вряд ли здешний Колодец Жизни испытывал когда-нибудь подобный наплыв «клиентуры» и работал в столь безостановочном режиме.