Король-лев. Новые подвиги

Первой жертвой стала олениха Сато. Стадо перешло в другую часть саванны, а Сато отстала из-за своего недавно родившегося сына. Чтобы догнать сородичей, она решила сократить путь и пошла напрямик, через Красные джунгли. Окинув взглядом просторную, безопасную саванну, она подозвала своего первенца и углубилась в сумеречные, полные неясных шорохов джунгли.

Она никогда не была в этом вечнозеленом царстве, и оно показалось ей удивительно прекрасным. Мох густо курчавился под ногами, побеги молодой травы колыхались от легкого ветерка. Оленихе встречались ложбины, окруженные влажными камнями, где было тяжело дышать от густого аромата красных цветов. Даже многочисленные лианы были сплошь покрыты цветами. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь переплетенные кроны деревьев, лежали под ногами узкими полосами, отчего земля казалась похожей на шкуру желто-зеленой зебры.

Мысли Сато вернулись к сыну. Это была самая большая радость в ее жизни. Своего первенца она любила неистовой материнской любовью и не могла наглядеться на его тонкие ножки с маленькими копытцами. Малышу исполнилась всего неделя, а он уже резво бежал за матерью, вызывая ее умиление. Даже подружки посмеивались над ней:

– Сато, ты словно Короля-Оленя собираешься вырастить! Побойся гнева Тирала, глупая олениха! Разве можно так похваляться своим ребенком?

Но Сато никого не слушала, считая, что никто на свете не сравнится по красоте и уму с ее сыном.

Олениха не заметила, как подошел час кормления. Она свернула с узкой тропы в густую сень. Она выбрала траву помягче и подозвала малыша. Олененок тотчас принялся жадно сосать.

– Ишь, вцепился, как клещ! – улыбнулась Сато, любуясь сыном.

Малыш насытился и сразу уснул. Не отрываясь, Сато смотрела на него. И тут, словно нарочно, ей очень захотелось пить. Сато в растерянности огляделась. Где-то неподалеку слышалось слабое журчание – так по камешкам струится ручей. Олененок по-прежнему спал. Сато побежала на звук – жажда мучила ее с непреодолимой силой.

Густой лес, пронизанный лучами солнца, курился легкой дымкой. Трава и цветы наполнили воздух дурманящим ароматом. Недавно прошел дождь, и все деревья, кустарники, бамбуковые заросли, мох и сочные листья пустились в рост с шумом, который, казалось, можно было слышать. Олениха услышала негромкий гул. Это было не жужжание насекомых, не плеск ручья, не ветер в вершинах деревьев, а дыхание согретого солнцем, счастливого мира.

Сато брела по пояс в траве. Слух обманул ее: ручеек оказался значительно дальше, чем она предполагала. Постепенно опушка леса, где она оставила своего маленького сына, исчезла из виду. Лес сменил краски. Вместо легкомысленной пестроты появились темно-болотные тона сумрачной зелени. Сверкающая росой высокая трава сменилась мягким мхом.

Внезапно пронзительно закричал попугай. Его крик подхватили сородичи. Гомон встревоженных птиц волной прошел по кронам деревьев.

Сато повернула обратно. Вначале она вроде бы узнала увитое лианами дерево и заросли бамбука. Но все гуще становился мрак под сплетенными ветвями, которые не пропускали лучей солнца.

Сато рванулась обратно, но теперь перед ней хлюпало топкое болото, густо устланное изумрудно-зеленым мхом. Ступишь на кочку, а та, как живая, вздохнет и провалится в бездонную прорву. Олениха чуть не попалась, лишь в последнее мгновение отдернув ногу. Она осторожно пошла обратно, стараясь идти точно по своим следам, в которых уже плескалась ржавая болотная жижа. Только на высоком берегу она облегченно перевела дух и тревожно осмотрелась. Сомнений не было – она заблудилась.

Олениха попыталась определить направление по солнцу, но получалось, что следует опять лезть в болото. Мысли о малыше не давали покоя: проснется, испугается, кинется ее искать и заблудится, как она. Тогда они оба пропадут. Ночью в джунглях на охоту выходят кровожадные хищники.

Сато пошла прочь от болота. Она проклинала тот час, когда решила войти в этот сумрачный, бесконечный лес.

– Сынок! Сынок! – беспомощно закричала она, плача от отчаяния.

Ответом ей был чудовищный рев, словно громом поразивший притихшие джунгли. Сато задрожала. Но сильнее страха была ее любовь к маленькому сыну. Не раздумывая, олениха бросилась туда, откуда слышалось рычание голодного зверя. Ею руководил инстинкт обезумевшей матери, подстегиваемый голодным ревом хищника.

Острые камни больно ранили ей копыта, густые кустарники рвали колючками тело – олениха ничего не замечала. Наконец она выскочила на знакомую поляну. Но как все изменилось за время ее отсутствия! Деревья, что росли по краям опушки, были изуродованы, безжизненно висели сломанные ветки, зеленая листва стала грязно-бурой. На стволах были видны глубокие полосы – следы огромных когтей хищника, который, фыркая и хлестая себя по бедрам длинным хвостом, склонился над ее сыном.