Король Лжи

— Кай, — внезапно жёстким голосом перебил Берни, — я прекрасно понимаю, что у тебя потрясающая харизма и обаяние, ты можешь заполучить любую женщину, какую захочешь. Вот только… — он отвёл взгляд ясных синих глаз в сторону, — ты был прав. Я влюбился в леди Джейн. Она остроумная, красивая и талантливый искусствовед… Когда всё закончится, я хотел бы за ней ухаживать. У меня самые серьёзные намерения в отношении неё. Если для тебя это всего лишь очередная… — Он сжал зубы и мотнул головой. — Пожалуйста, оставь леди Джейн в покое.

— Да и в мыслях не было, — произнёс я, почему-то чувствуя горький осадок на языке. — Не знаю, что ты себе надумал, но мы взламывали мой сейф. Только и всего. Я воспользовался её артефактом. Кстати, у самой леди Джейн магический резерв весьма скудный. Да и вообще она совершенно не в моём вкусе — слишком холодная, заносчивая и наивная, играет в благородную леди и к тому же единственная наследница рода Оллроу. Как по мне — только одни минусы.

Берни вновь перевёл тяжёлый взгляд на меня. Несколько секунд он молчал, а потому я не мог разобрать, поверил он мне или нет. Нашу игру в гляделки прервал запыхавшийся Мэтью с подносом. На небольшом медном кругу стояло блюдо, источающее аппетитные запахи жареного мяса.

— Господин Ксавье, а вот и ужин! То есть завтрак.

— Ну, наконец-то! — воскликнул я нарочито бодро. Разговор с Берни меня порядком напряг. — Мэт, ты медленнее, чем деревенская кляча. Такими темпами сведёшь меня в могилу от голода! Давай живее сюда.

— Простите, я разогревал… — тут же начал оправдываться мальчишка. — Там в плите кристалл тусклый совсем, надо бы заправить его. Ах да, ещё в дверь звонил жандарм, но я не открыл, сами понимаете.

Кивнул. Конечно, понимал. Если Мэтью увидят в моём доме, то им непременно заинтересуются синемундирые.

— И что? Он там продолжает стоять?

— Да, господин. Под дверь записку просунули. Вот.

Рыжий мальчишка шустро передал мне сложенный вдвое голубой листочек бумаги.

— И что, сам не читал? — спросил я насмешливо.

— Что вы, господин! Как можно? Это же дела благородных господ, да и читать я умею лишь печатные буквы, как в новостных листках пишут! — Мальчишка всю речь держал пальцы сцепленными, а под конец тирады всплеснул руками.

Я криво усмехнулся.

— В следующий раз, когда будешь врать, Мэт, учти, что жесты рук должны сопровождать устную речь или опережать её, но никак не отставать. При ярких эмоциях, таких как возмущение или гнев, люди обычно всплёскивают руками, а уже потом выдают недовольную тираду.

Нос и уши мальчишки пристыженно заалели в тон огненной шевелюре. Разумеется, любопытный сорванец прочёл записку несколько раз, прежде чем отнести хозяину.

— Г-господин Ксавье, простите, я всего лишь хотел…

Остановил поток извинений жестом.

— Мэт, мне не нужны твои извинения, но вот ложь в своём доме я не потреплю. Ещё раз соврёшь, выставлю за порог. Понял? А теперь брысь на кухню или из особняка через задний ход, чтобы жандарм тебя не заметил.

Плечи мальчишки опустились, взгляд потух.

— Слушаюсь, господин Ксавье.

Когда рыжая шевелюра исчезла из поля зрения, Берни перевёл на меня задумчивый взгляд.

— Жёстко ты с Мэтом общаешься. А я его, между прочим, застал в четыре утра на пороге особняка. Он тебя всю ночь дожидался и спать не ложился.

— Угу, — промычал в ответ, больше не слушая помощника.

Так, что там у нас…

«Уважаемый Кай Ксавье,

В жандармерии есть для вас небольшое, но важное дело, пожалуйста, приезжайте как можно скорее. Вознаграждение двадцать фэрнов. Прислал за вами Клаусиса. Комиссар Маркус Лейк»

Ух, чует моя печёнка, что это «небольшое, но важное дело» напрямую связано с арестованными матросами, которые успели рассмотреть моё лицо этой ночью во всех ракурсах. Вонючая слизь! Мне туда нельзя ни при каких обстоятельствах.

— Что там пишет жандармерия? — Берни выхватил листок из моих рук, увидев, что я нахмурился. Пробежался по записке. — Как можно скорее, конечно, ты не сможешь приехать, но я могу договориться на вечер.

— Никакого вечера. Отказывайся от этого дела от моего имени, — жёстко отрезал.

— Но двадцать фэрнов на дороге не валяются… ты думаешь, что выторгуешь больше?

— Нет, Берни. Даже если они предложат тридцать или пятьдесят фэрнов, отказывайся, понял? Да хоть сотню. И ни слова о моём состоянии. Наплети с три короба всё, что хочешь, только отмажь меня от жандармерии на ближайшие пару недель. В конце концов, ты мой секретарь. Вот и скажи, что я очень занят.

— Кай, ты уверен? — встревоженно переспросил помощник.

— Уверен.

— И ты ничего не хочешь мне рассказать? — Берни свёл брови.

— Ничего.