Король лжи

– Мэм, меня зовут Ворк Пикенс. Я приехал из Солсбери. Извините, что беспокою вас в столь ранний час, но это очень важно, я хочу поговорить о вашей дочери.

– Какого черта я должна говорить с вами?

– Честно сказать, у меня на это нет ответа. Вы не знаете меня и ничем мне не обязаны. Я просто хочу кое-что спросить.

– Вы желаете говорить о моей дочери? Вы полицейский, репортер или кто-нибудь еще? – Она посмотрела на меня сверху вниз.

– Нет. Я ни один из этих троих.

– Тогда кто вы?

Я проигнорировал ее вопрос.

– Вирджиния Темпл. Это ваша дочь, правильно?

Она сделала затяжку через пластмассовый мундштук, изучая меня глазами рептилии.

– Она вышла из меня, если это то, что вы подразумеваете. Но она мне никакая не дочь.

– Я не понимаю, – сказал я.

– Та девочка уже была окончательно разрушена, когда ей исполнилось десять. Она больше не являлась моим ребенком, даже тогда. Но когда она это сделала со мной, когда устроила пожар и убила мою Алекс ну, в общем, я решила, что она больше не моя дочь.

Я не мог отвести взгляд от шрамов и думал о том, каково это – пробудиться в пылающем огне.

– Я сожалею по поводу вашего мужа.

– Вы действительно тупой? – спросила она. – Меня не волнует он – это ничего не стоящее дерьмо. Он получил по заслугам, и мне лучше, когда он мертв. Я говорю о своей Алекс – Ее глаза затуманились слезами, и она смахнула их.

– Алекс? Я не понимаю.

– Алекс была тем единственным, что оставалось хорошего в моей жизни.

Я стоял смущенный и ничего не понимающий.

– Мэм…

– Черт побери! Алекс – это моя другая дочь, мой ребенок. Ей было семь, когда все случилось. Та сука Вирджиния убила ее тоже. Разве вы не знали этого?

Глава 30

После своей вспышки Ронда Темпл стихла. Она вообще не говорила много, ни о Вирджинии, ни о том, почему та сделала то, что сделала. Но она рассказала мне о том, как ее младшая дочь Алекс умирала. Потрясение от этой истории не покидало меня на протяжении всего пути назад в Солсбери, и я знал, что пришло время противостоять Джин. Мне необходимо было задать вопрос. Я должен был его задать.

Припарковав автомобиль доктора Стоукса, я направился в отделение скорой помощи. Я кивнул доктору, курившему у входа, затем вошел в ярко освещенную больницу. Там было тихо, и на мгновение она показалась мне мавзолеем. Место дежурной медсестры пустовало. Никто не сидел на длинных скамейках или стульях в комнате ожидания. Я слышал гул флуоресцентного освещения и шипение пневматически открывающейся двери. Я увидел движение за стеклянной перегородкой, белое пятно больничного халата, но и все. Место было мертвым. Чувствуя себя призраком, я прошел через приемное отделение в длинный коридор. Миновал торговые автоматы, телефоны и закрытые двери маленьких, похожих на клетки офисов, где с девяти до пяти трудились рядовые администраторы. Я нашел лифт и зашел внутрь. Нажал кнопку третьего этажа.

Пост медсестры в том крыле, где находилась Джин, был пуст, и я быстро прошел мимо. Как только я достиг палаты сестры, из-за угла вышла медсестра, направляясь ко мне, но она не заметила меня, так что я зашел внутрь и закрыл дверь. После освещенного коридора комната казалась темной. Свет немного просачивался снаружи, и от мониторов шел зловещий отблеск. Я не ожидал встретить там Алекс и, честно говоря, не знал, как поведу себя, если встречу. К счастью, ее там не оказалось. Мне необходимо было внимание Джин, а не разные долбаные трудности.

Я взял руку Джин, она казалась высушенной, как будто не переставала кровоточить; но она была горячей, и я смотрел на Джин, пока держал за руку. Мне было интересно, что она видела во сне. Наверное, что-то плохое. Ее жизнь была кошмаром. Я хотел разбудить ее, но не смог. Сев на стул, я продолжал держать ее пылающую жаром руку. В конце концов я положил голову на край кровати, удобнее устроившись на жестком стуле, и заснул.

В какой-то момент я тоже, должно быть, видел сон. Я чувствовал руку Джин на своей голове и слышал ее голос: «Как ты мог, Ворк? Как ты мог сделать это?»Ее рука упала, и сквозь сон я чувствовал, что она плакала.

Проснувшись, я вздрогнул. Кожа Джин была цвета вымытого древесного угля, вместо глаз – две темные щели, но, когда она моргнула ими, я понял, что она проснулась и наблюдала за мной.

– Когда ты пришел? – Голос Джин был таким же сухим, как ее руки. Я протер глаза.

– Хочешь воды? – спросил я.

– Да, пожалуйста.

Я налил немного воды в пластмассовую чашку, стоявшую на ночном столике.

– Льда нет.

– Неважно. – Она выпила воду, и я снова наполнил чашку.

Я посмотрел на висевший пакет с соляным раствором, от него шла трубочка, игла которой входила в руку Джин ниже белой ленты. Мне вспомнилось красное море ее крови на полу в доме наших родителей. Вероятно, она была обезвожена.

Глядя на ее вялое лицо, я предположил, что она к чему-то подключена. Может быть, антидепрессанты? Успокоительные средства? Она заметила мой взгляд и отвернулась.

Я уже не хотел спрашивать о том» что собирался спросить. Джин была прозрачной, и мне казалось, что я никогда не видел более хрупкого человека.