Король лжи

Я припарковал автомобиль и заблокировал замок. Небо над головой заметно потемнело, и я подумал о том, что метеоролог в телепередаче, вероятно, был прав относительно утреннего дождя. На пороге офиса я остановился и оглянулся назад» заметив красную глину на колесах, напоминавшую следы губной помады, затем зашел внутрь.

Единственная из оставшихся секретарш встретила меня у двери с чашечкой кофе и крепким объятием, которое перешло в беспомощные всхлипывания. Не знаю, по какой причине, но она любила моего отца и ей нравилось представлять его где-нибудь на берегу океана, подзаряжавшегося немного, чтобы снова ворваться в ее жизнь. Она сообщила мне о многочисленных звонках, главным образом от адвокатов, выражавших соболезнование, но были и из местных газет, и даже от одного репортера, звонившего все время из Роли. Такой материал, как убийство адвоката, все еще представляло ценность для печатных изданий. Секретарша дала мне стопку файлов, которые требовались для суда. – главным образом, происшествия на дорогах, – и пообещала, что она будет охранять наш форт.

Я уехал из офиса за несколько минут до девяти, планируя зайти в суд, как только он откроется, и таким образом избежать ненужных встреч с доброжелателями или просто любопытными. Поэтому я вошел в здание через офис судьи. Даже в это время дня в крошечной комнате ожидания было полно подонков и всяких тунеядцев. Двое мужчин были прикованы наручниками к скамье, а арестовавшие их полицейские читали газету и выглядели озабоченными. Супружеская пара явилась с жалобой на сына-подростка, напавшего на них, и было еще двое мужчин лет шестидесяти, окровавленных и оборванных. Я знал почти половину из них по криминальным делам в окружном суде. На профессиональном языке мы называли их «клиентами для жизни» – практически каждые два месяца на них поступало то или иное обвинение: причинение вреда, нападение или еще что-нибудь. Некоторые узнали меня и просили помочь. Я похлопал по пустым карманам и прошел мимо.

Выйдя из офиса судьи, я направился в новую часть здания, где размещался окружной суд. Прошел через пропускную вертушку, которой управляла полуслепая женщина по имени Элис, затем проскользнул в скромную дверь с табличкой «Только для юристов». За этой дверью была еще одна, с кодовым замком.

Я вошел в суд с тыльной стороны. Первое приветствие в виде кивка последовало от одного из помощников шерифа. Это словно послужило сигналом к тому, чтобы все юристы в комнате уставились на меня. Я увидел так много искренне сочувствующих лиц, что буквально остолбенел. Когда жизнь – дерьмо, забываешь, сколько в мире хороших людей. Даже судья, привлекательная пожилая женщина, остановила очередной вызов и пригласила меня на скамью, чтобы выразить сочувствие в спокойном и необыкновенно мягком тоне. Впервые я заметил, какие у нее голубые глаза. Она мягко пожала мне руку, и я опустил взгляд в некотором замешательстве, заметив детские рисуночки, которые она делала в судейском блокноте. Судья предложила мне продолжать вести судебные дела, но я отклонил ее предложение. Она снова пожала мне руку, сказав, что Эзра был великим юристом, а затем попросила занять свое место.

Следующие два часа я занимался грустными, но обычными делами своих клиентов, с которыми мог больше никогда не встретиться, а потом зашел в помещение суда для несовершеннолетних. Моему клиенту было десять лет, его обвиняли в поджоге заброшенного трейлера, куда приходили покурить марихуану и сыграть в карты ребята постарше. Мальчишка, конечно же, совершил преступление, хотя клянется, что это был просто несчастный случай. Я ему не верить Помощник окружного прокурора, ведущий судебное заседание, был небольшого роста дерзкий грубиян, который только два года назад окончил юридическую школу. У него был самодовольный вид, и обвинители испытывали к нему неприязнь, так же как и защитники. Его считали идиотом, который не мог себе представить, что суд несовершеннолетних создан для того, чтобы помогать детям, а не давать им большие сроки наказания. Мы проверяли это дело, прежде чем бывший обвинитель убедил судью изменить свое мнение и не относить его к детскому правонарушению. Как и все остальные, у кого функционирует только одна половина мозга, судья посчитал, что ребенок, вполне вероятно, выполнял работу коммунальной службы, и поэтому позволил ему не отбывать срок в колонии для несовершеннолетних, определив наказание в виде штрафа родителям и указав им на то, что они должны больше заниматься ребенком. На мой взгляд, ребенок нуждался в помощи.

Помощник окружного прокурора ухмылялся. Он подошел к столу защиты, оскалил свои крупные зубы и сказал, что слышал сообщение о моем отце. Он поцокал фиолетовым языком и заметил, что смерть Эзры вызвала так много вопросов, как и в случае со смертью моей матери.