Король Матиуш Первый

Тут начался фейерверк. С делами пора было кончать, зрелище стоило того. На улицы высыпал весь город. В дворцовый парк пропускали только депутатов парламента, офицеров и чиновников. Особые места отвели журналистам, которые съехались со всех концов света. Ещё бы! Такие чудеса стоило описать в газетах. На балконах, террасе и в окнах дворца теснились короли, а сыновья негритянских вождей и даже некоторые вожди влезли на деревья, чтобы лучше видеть. Вот озарилась золотым сиянием башня. Заискрились бенгальские огни, взметнулись в небо шутихи, полетели зелёные, красные шары. Темноту зигзагами прореза́ли огненные змеи. Рассыпа́лись каскадами разноцветные звёзды. А когда вспыхнул и, переливаясь, побежал огненный водопад, у зрителей вырвался крик восхищения.

Воздух сотрясали несмолкаемые выстрелы и пушечная пальба.

– Ещё! Ещё! – кричали в восторге африканские вожди, называя Матиуша «Повелителем огня» и «Владыкой семицветного неба».

Но пора было спать: гости рано утром уезжали.

На улицах играло сто оркестров, когда автомобили мчали королей на вокзал. Десять поездов увозили гостей из столицы Матиуша.

– Мы одержали победу на дипломатическом поприще, – потирая от удовольствия руки, промолвил государственный канцлер, когда они возвращались с вокзала.

– А что это значит? – спросил Матиуш.

– Вы просто гений, ваше величество! Сами того не подозревая, вы одержали огромную победу. Побеждают не только на поле боя. Там всё ясно: победил и требуй чего хочешь. А вот без войны выторговать то, что нужно, – это и есть дипломатическая победа. Мы получили порт. Это самое главное.

Матиуш вставал теперь в шесть часов утра. Иначе не переделать всех дел! И распорядок дня он изменил: выкроил два часа для занятий. К прежним обязанностям прибавились новые: заседание парламента и потом, кроме писем, приходилось ещё читать две газеты – взрослую и детскую, чтобы быть в курсе событий.

Но однажды дворцовые часы пробили восемь, а из королевской опочивальни не доносилось ни звука. Во дворце переполошились.

– Наверное, заболел.

– Неудивительно, этого давно надо было ожидать.

– Ни один взрослый король столько не работает.

– В последнее время он очень похудел.

– И почти ничего не ест.

– И сердится из-за пустяков.

– Да, в последнее время он стал раздражителен.

– Послать за доктором!

Приехал испуганный доктор и без доклада, без стука не вошёл, а вбежал в королевскую опочивальню.

– Что случилось? Который час? – с беспокойством спросил Матиуш, протирая глаза.

Доктор немедля приступил к делу. Он торопился, точно боялся, что Матиуш не даст ему договорить до конца.

– Мой милый мальчик, я тебя знаю с пелёнок. Я старик и жизнью своей не дорожу. Можешь повесить меня, расстрелять, посадить в тюрьму – мне ничего не страшно. Твой отец, умирая, поручил мне заботиться о тебе. Так вот, я запрещаю тебе вставать с постели! Всех, кто придёт надоедать тебе делами, я велю спустить с лестницы! Ты за один год хочешь сделать столько, сколько другие делают за двадцать лет. Это никуда не годится. Посмотри, на кого ты стал похож? Не король, а жалкий заморыш. Толстяку обер-полицмейстеру полезно похудеть, а тебе вредно, потому что ты растёшь. О других детях ты позаботился. Завтра двадцать тысяч ребят едут отдыхать. А ты? Ну посмотри на себя! Мне, старому недотёпе, так стыдно, так стыдно… – С этими словами доктор протянул Матиушу зеркало. – Ну взгляни на себя, – повторил доктор и расплакался.

Матиуш взял зеркало. Лицо – белое как бумага, губы – синие, взгляд – печальный, под глазами круги, а тощая шея кажется длинной, как у жирафа.

– Заболеешь и умрёшь, – всхлипывая, говорил доктор. – И не кончишь начатого дела. Ты и сейчас уже болен…

Матиуш отложил зеркало и закрыл глаза. Какое блаженство! Доктор ни разу не назвал его «королевским величеством», запретил вставать с постели и поклялся спустить с лестницы всех, кто придёт к нему по делам.

«Как хорошо, что я болен», – промелькнуло в голове у Матиуша, и он поудобнее улёгся в постели.

«Ну ясно, это от переутомления пропал у меня аппетит и сон, – утешал себя Матиуш, – и кошмары мучают по ночам». Ему снилось, то будто он попал под горячий дождь, который обжигает, как кипяток; то будто ему отрезали ноги и выкололи глаза; то бросили в колодец, приговорив к голодной смерти. Часто у него болела голова. На уроках он плохо соображал, и ему было стыдно перед Стасиком и Еленкой, а особенно перед Клу-Клу, которая уже через три недели свободно читала газеты, писала под диктовку и показывала по карте, как проехать из столицы Матиуша в страну её отца, короля Бум-Друма.

– Летом у депутатов парламента каникулы. Деньги есть. Порт и корабли тоже есть. Дома́ для детей готовы. С остальными делами справятся министры и чиновники. А ты два месяца будешь отдыхать, – сказал доктор.

– Я должен осмотреть свой порт и корабли.

– А я не разрешаю. Это сделают без тебя канцлер и министр торговли.

– А манёвры?

– Ничего. Военный министр справится один.

– А как же письма ребят?

– Фелек прочтёт.