Король мечей

Звонок прозвучал ровно в десять. Все члены банды имели одинаковые швейцарские цифровые часы «Компухрон» с красным жидкокристаллическим дисплеем, поставленные на одно и то же время.

Леденец снял трубку и произнес по-креольски:

— Говорите, я слушаю.

— Они там, — отозвался мужской голос.

— Ты уверен?

— Да, уверен.

Леденец вернулся в машину и кивнул Маркусу.

Они подъехали к зданию суда, остановились напротив входа. Даньелл вышла из машины. Леденец развернулся к Жану Ассаду и медленно, отчетливо произнес, как инструктировали:

— Наведи там порядок, чтобы не осталось никакого хлама.

С той же застывшей безразличной маской на лице Ассад вышел из автомобиля и направился к входной двери здания суда. Даньелл следовала за ним в нескольких шагах позади.

Вскоре она вернулась, и они проехали немного вперед, нашли место, где поставить машину, откуда были хорошо видны великолепные белые гранитные ступени, ведущие к зданию суда.

Леденец развернул обертку и отправил в рот очередную миндальную карамельку.

Вечером во вторник шестого марта семьдесят девятого года убили двоих полицейских, женщину и мужчину, Патти Райнхарт и Лео Круза. Было совершено одно из самых жестоких преступлений в истории полиции Майами. Оно шокировало даже закаленных копов, которые полагали, будто видели все, не говоря уже о новичках. Несколько человек после этого даже уволились.

А получилось так. В этот день Виктор Мойес, наркоторговец из Венесуэлы, заключил самую крупную сделку за все пятнадцать лет, что он переправлял во Флориду сначала сырую марихуану, а затем кокаин. Раньше Мойес имел дело с кубинцами, ямайканцами и гангстерами из Овертауна или Либерти-Сити, а теперь договорился с новым покупателем товара, гаитянином с большими деньгами и очень обширной сетью распространения. Подступиться к нему было непросто. Больше года ушло, пока Мойес договорился о первой встрече, и потом еще год, чтобы обговорить условия. Он выигрывал во всех отношениях. Во-первых, прежде товар переправлялся из Венесуэлы прямо в Майами, и треть терялась на таможне. Сейчас его кокаин отправлялся на Гаити, а оттуда партнер доставлял товар в Майами. Каким-то образом минуя таможню. Во-вторых, гаитянин решил начать работу с двумя новыми видами наркотика Мойеса: кокаином для нищих — очень дешевой разновидностью очищенного кокаина, предназначенного для потребления беднякам, — и с так называемым эритроксилоном Мойеса, полусырым кокаином, смешанным с примерно двумя с половиной процентами эфирорастворимого алкалоида, формируемого на основе кокаина. Эксперименты с данным видом не закончились, но в случае удачи там окажется двойное содержание алкалоида, и, значит, на его основе можно будет производить более крепкий кокаин или больше кокаина с меньшего количества кустов. Если хотя бы один из данных проектов станет успешным, это приведет к настоящей революции в наркобизнесе, и Мойес наживет большой капитал, прежде чем его догонят конкуренты.

Однако тут имелся повод и для беспокойства. Дело в том, что он так и не встретился со своим партнером. Вернее, встречался, но не знал, который из трех настоящий Соломон Букман. Все отрекомендовались как Букманы. Но вряд ли им был белокурый пижон-серфингист, с которым Мойес виделся в номере-люкс в Балтиморе. А чернокожая дама средних лет из Форт-Лодердейла? Да и пожилой человек, говоривший только по-испански, который сегодня подписал все документы в частном доме в Корал-Гейблс, тоже совсем не был похож на знаменитого Соломона Букмана, каким его представлял Мойес. Он слышал, что гаитянин именно так и ведет дела. Через помощников. Иногда появляется сам, но вы этого никогда не будете знать наверняка. Те, что потупее, утверждали, будто Букман продал душу дьяволу и он наградил его способностью находиться одновременно в нескольких местах и принимать разные обличья, но Мойес, конечно, не верил. Какой, к черту, дьявол? Но чувствовал он себя неуютно, поскольку первый раз в жизни терял свободу, переходил на положение подчиненного.

Впрочем, сделку заключили, и Мойес отмечал событие в своем лимузине с несколькими проститутками, шампанским, полкило кокаина и музыкой. Они ездили по Майами всю ночь до рассвета. Неожиданно заскучав, Мойес решил, что скорость автомобиля не соответствует биению его пульса, и приказал водителю ехать быстрее, потом еще быстрее, пока лимузин не набрал скорость сто миль в час.