Король мечей

— Холмы? — Корум вгляделся в даль. Странное чувство охватило его. — Что-то двигалось на горизонте. Сначала он было решил, что это какой-нибудь зверь — может, лиса выбралась из лесу поохотиться. Но тень была чересчур велика для лисы. Чересчур велика даже для человека — даже для всадника на коне. Мало того, он чувствовал, что где-то видел ее, хотя никак не мог припомнить, где именно. Тень трепетала, то исчезая, то появляясь, словно была и здесь, и не здесь. Потом она стронулась с места и поплыла на север. Но вдруг замерла и словно бы обернулась — во всяком случае, Корум явственно ощутил на себе чей-то взгляд. Невольно инкрустированная рука его потянулась к повязке, скрывавшей от глаза Ринна царство небытия, откуда не раз ему являлись союзники. Корум с трудом подавил желание сорвать повязку и опустил руку. Тень на холмах неуловимо напоминала нечто виденное в том мире. Может, она — исчадие Хаоса, возвратившегося уничтожить Эрорн?

— Не могу разобрать, — пробормотал Джери. — Зверь это или человек?

Корум помедлил в задумчивости.

— Ни то, ни другое, — сказал он наконец.

Тень двинулась дальше, перевалила за гребень холма и исчезла.

— А ведь у нас есть воздушный корабль, — проронил Джери. — Может, полетим за ней?

— Не стоит, — ответил Корум. В горле у него пересохло.

— Ты знаешь, что это было? Тебе знакома эта штука?

— Да, я уже видел ее — когда-то. Только никак не могу вспомнить, где именно. Джери, она… она действительно смотрела на меня или мне показалось?

— Очень странное чувство — будто нечаянно встретился с кем-то глазами, да?

— Вот-вот, что-то в этом роде.

— Интересно, что ей было от нас нужно? И есть ли тут связь со снегопадом?

— Нет, к снегу она не имеет отношения. Скорее… Да, скорее, я бы сопряг ее с пламенем. Вспомнил! Я вспомнил, когда видел ее — или, во всяком случае, что-то очень похожее, — в Огненных землях, когда я… нет, когда моя рука задушила Ганафакса. Я рассказывал тебе.

Корум содрогнулся, вспоминая чудовищную картину: рука Кулла выжимает по капле жизнь из визжащего, извивающегося Ганафакса, не причинившего Коруму никакого вреда. Ревущие языки пламени. Труп. Слепая королева Оурес с бесстрастным, равнодушным лицом. Холм. Клубы дыма. И какая-то тень, наблюдавшая за ним с холма. Тень, скрывшаяся за внезапно надвинувшимся облаком дыма.

— Возможно, я просто схожу с ума, — пробормотал он. — Или нечистая совесть напоминает мне о безвинно загубленной мною душе… Может быть, это чувство вины воплощается в тень на холме. Как укор судьбы.

— Хорошенькая теория, — мрачно проговорил Джери. — Только я-то какое отношение имею к убийству Ганафакса? И вообще я не склонен страдать от чувства вины, о которой вы, вадаги, беспрестанно толкуете. Но ведь именно я первым увидел тень, Корум.

— Да, ты прав. Это ты увидел ее, — с угрюмо опущенной головой Корум ступил через порог.

Джери закрыл дверь. Стоя на лестнице, Корум обернулся и пристально посмотрел на друга.

— Но что же тогда это было, Джери?

— Не знаю, Корум.

— Но ведь тебе так много известно!

— Я многое забываю. Я не герой. Я лишь спутник героев. Я восхищаюсь. Я преклоняюсь. Я даю мудрые советы, которым никто никогда не следует. Я спасаю жизнь. Я выражаю сомнения, которые сами герои выразить не в состоянии. Я возвещаю об опасности и…

— Довольно, Джери. Ты шутишь?

— Пожалуй, да. Я тоже устал, мой друг. Я до смерти устал от угрюмых героев, обреченных ужасной судьбе, — я уж не говорю про полное отсутствие юмора. Пожалуй, на некоторое время я предпочел бы обычных смертных. Я бы пьянствовал в харчевнях. Рассказывал неприличные анекдоты. Волочился за женщинами. Влюблялся в потаскушек…

— Джери! Ты не шутишь! Почему ты говоришь такие вещи?

— Потому что я устал от… — Джери нахмурился. — А в самом деле, почему? Это совсем не похоже на меня. Этот язвительный тон… Придирки…

— Да, придирки, — лицо Корума исказилось от злобы. — И мне это не по душе. Если ты решил подразнить меня, Джери, тогда…

— Постой! — Джери потер лоб. — Постой, Корум. Я чувствую, как что-то пытается завладеть моим рассудком, обратить меня против моих друзей. Сосредоточься! Разве ты не чувствуешь, что и с тобой происходит то же самое?

Корум посмотрел на Джери; лицо его вдруг расслабилось, на нем проступила растерянность.

— В самом деле. Я тоже чувствую какое-то раздражение. Странную ненависть, желание поссориться… Это сделала тень, которую мы видели на холмах?

Джери покачал головой:

— Кто может сказать наверняка? Прости меня за глупую вспышку. Даже не верится, что я мог наговорить такое.

— Я тоже прошу у тебя прощения. Будем надеяться, что эта тень исчезнет навеки.

В задумчивом молчании они спустились по дорожке к главной башне замка. Стены мерцали серебристым сиянием. Значит, снова начинался снегопад.

Ралина встретила их в галерее, где хрустальные фонтаны пели нежными голосами песню о любви, посвященную отцом Корума своей возлюбленной супруге. Мелодия убаюкивала, и Корум улыбнулся Ралине вымученной улыбкой.

— Корум, — сказала она. — Знаешь, только что меня охватила необъяснимая ярость. Я не могу понять… Мне вдруг захотелось ударить служанку. Я…