Король мертвецов (СИ)

Через минуту на крыльце появился Фёдор.

— Ваше сиятельство! — Мы поздоровались. — Девка до вас приходила!

— Да быть такого не может. Сто лет на меня девки внимания не обращали, и вдруг на тебе. Магнитная буря, не иначе.

Захар прыснул.

— Что за девка-то?

— Господ Головиных служанка. Красивая такая, статная, — Фёдор, как сумел, изобразил руками стати.

Захар побледнел. Пробормотал:

— К Владимиру? А точно — к нему? Не ко мне?

Фёдор гоготнул:

— А ты-то что за орёл-птица, чтобы тебя в моём трактире разыскивали? Точно к Владимиру. Волновалась шибко. Сказала, ежели их сиятельство появятся, непременно доложить, что она приходила. Имеет до их сиятельства важный разговор.

Захар поник.

— Чего это он? — удивился Фёдор.

— Дурак ревнивый, — объяснил я. — Первая любовь. Не утряслось пока в голове, что предмет обожания — не его личная собственность. И что бывает иногда с девками такое, что мужчин они разыскивают не для любовных утех. Ничего, сейчас я ему по дороге мозги прочищу. Спасибо, Федь, за информацию, — развернулся и пошагал в сторону особняка Головиных.

Чувства испытывал смешанные. Попадаться на глаза Катерине Матвеевне категорически не хотелось. Не потому, что она мне не нравилась, а потому что ей слишком уж нравился я. И если вдруг оказывался в поле зрения Катерины Матвеевны, можно было не сомневаться, что задержусь надолго. А я уже на другие дела настроился, сбивать настрой не хотелось.

— Вот что, Захар. — Мы остановились не доходя до особняка. — Давай-ка ты сам сходи за своей Марфой, а я вас в саду подожду. Я знаю, как через заднюю калитку пройти.

— Знаешь, как пройти?! — Тут Захар поник головой окончательно.

Удивительная всё-таки штука — ревность. Даже самых, казалось бы, вменяемых людей обращает в нечто охренительно твердолобое. Любые доводы от человека отскакивают, словно пинг-понговый шарик от стола.

— Здесь, вообще-то, не одна Марфа живёт, — напомнил я. — Другая девушка тоже есть.

— Катерина Матвеевна? — воспрял Захар.

— Нет, блин! Тётушка. Давай уже, чеши за Марфой.

Приободренный Захар учесал. Я укрылся в знакомой беседке. Перед этим тщательно просканировал сад на предмет наличия в нём Катерины Матвеевны. Мало ли, где тут какие кусты необрезанными стоят. Но — нет. В этот раз Катерины Матвеевны в саду не наблюдалось.

Захар вернулся минут через пятнадцать. Плюхал позади Марфы, которая, подобрав юбки, неслась к беседке как реактивный снаряд. И правда, огонь девка. Повезло Захару, с такой не пропадёт.

— Ваше сиятельство, — Марфа попыталась исполнить реверанс.

— Давай без расшаркиваний, — остановил я. — Что за пожар?

— Пожар? — Марфа недоуменно обернулась назад. Посмотрела на свой дом. На соседские. — Нету у нас пожаров, слава тебе, Господи! В позапрошлую субботу возле рыночной площади скорняцкая лавка загорелась, ну да её потушили быстро.

— Это старика Сычёва, что ли, лавка? — вмешался Захар. — Так он сам виноват!

— Стоп, — поднял руку я. — Про пожар — было образно, забыли. Что случилось, спрашиваю? Зачем ты меня звала?

— Ох, — Марфа вздохнула. — Вы ведь знаете, что барин с молодой барышней в Петербург ездили?

— Да, — вспомнил я. — Было что-то такое.

— Так вот, вернулись они на днях. По дороге в Смоленск заезжали, навещали родителей Катерины Матвеевны. И барин говорит, нехорошо там у них. Он это барыне сказал, я случайно услышала.

— Нехорошо? — переспросил я. — А я-то тут при чём? Из меня семейный психолог — как из Гравия видеоблогер. Сожалею, но ничем не могу…

— Ах, да вы ж не дослушали! — Марфа всплеснула руками. — Я толком-то сама не поняла, мудреных слов не знаю. Но сказал барин, что батюшка Катерины Матвеевны пребывает в полной потерянности. Ранее всеми делами у них в семействе братья Головины заправляли, пасынки его. А теперь всё имущество, бумаги там какие-то — всё к Матвею Павловичу перешло. И у него с этих дел полное головокружение сделалось. Барин сказал, что Матвей Павлович к такому неприспособлен. Что тут же вокруг него всякие нечистые на руку люди кружиться начали. Уговаривают деньги тратить на всякое. Дескать, вложишь рубль, получишь два. А тысячу рублей вложишь — две тысячи получишь! И ничего притом делать не надо, только прибыль подсчитывать. Барин сказал, что не бывает такого. Что он Матвея Павловича пытался отговорить от… как он сказал-то… от сомнительных приятий.

— Предприятий, — машинально поправил я

— Да, ваша правда! А Матвей Павлович и слушать не желает. Не учи, говорит, меня. Барин расстроенный вернулся. Сказал барыне, что как бы Катерине Матвеевне с таким папашиным умением дела вести без приданого не остаться… Вот. — Марфа выдохнула. — Теперь всё сказала.

— Молодец. Хотя я по-прежнему не понимаю, при чём тут я?

— Как это? — Марфа посмотрела изумленно. — Ежели вы на Катерине Матвеевне жениться собрались, то, выходит, это вам её приданого не достанется?

Я аж закашлялся.

Н-да.