Король моего сердца

— Да вот только эта самая кровь бесполезна, когда хочется есть и спать, — наемник зло усмехнулся. — Мать сумела повторно выйти замуж — чтобы дать мне пищу и кров над головой. Так в моей жизни появился первый отчим.

— Он был не последним?

— Увы, но нет. Ее нового супруга забрала болезнь, долгая и выматывающая. После чего нам вновь пришлось менять место — тогда-то мать и нашла того, кто готов был принять ее с двумя детьми. И даже не просто принять… — загадочно добавил он, но что-то в выражении его лица остерегло девушку от дальнейших расспросов. — Мать очень боялась, что враги отца нас все-таки отыщут, но, как показало время, добившись столь желанной власти, они успокоились.

— И что с ними теперь?

— Наверное, преспокойно живут, наслаждаясь плодами своего предательства.

Голос наемника был на удивление равнодушен — словно он говорил вовсе не о людях, погубивших его семью.

— И тебе никогда не приходили мысли о мести? — не поверила принцесса.

Мужчина рвано вздохнул, запуская ладонь в волосы.

— Я бы соврал, если ответил, что нет. Но эти мысли никогда не задерживались в моей голове так долго, чтобы стать чем-то большим, нежели нелепыми фантазиями неопытного мальчишки. А затем… меня стали волновать совсем другие вещи, нежели иллюзорная возможность мести.

Эллери не стала спорить, но в душе девушки зрел протест: неужели так просто можно было простить кого-то? На месте мужчины она бы боролась до последней капли крови, стремясь если не вернуть украденное, то хотя бы просто отмщения ради.

Возможно, какая-то из этих мыслей все же мелькнула у нее на лице — иначе с чего это Бродяга, искоса взглянув на собеседницу, вдруг криво усмехнулся:

— Наверное, ты права, и я слишком неблагодарный сын, раз за все годы не попробовал вернуться на родину и попытаться отомстить. И где-то на небесах мой отец, глядя сверху, шлет проклятия своему безразличному ко всему отпрыску.

Она качнула головой:

— Я думаю, что твой отец в любом случае гордился бы тобой. Хотя… мой собственный родитель яркий пример того, какое разочарование может принести ребенок.

— Неужели на твою руку не нашлось претендентов, которые бы не вызывали у тебя столь сильного отвращения? — он впервые коснулся темы ее ненавистного замужества.

— Увы, но нет.

— Едва ли ты можешь жаловаться на недостаток поклонников, — скептически предположил мужчина.

— Даже если так, в том заслуга исключительно моего происхождения, а вовсе не моей внешности или других достоинств, — с легкой гримасой проговорила принцесса.

— Ты не считаешь себя красавицей? — недоверчиво прищурился собеседник.

— С моим приданым я могла родиться даже уродиной, и все равно вереница женихов не оскудела бы, — равнодушно пожала плечами девушка. — Так что природа напрасно потратила на меня силы.

Он не сдержал улыбки. Заметив это, принцесса с подозрением спросила:

— Ты надо мной смеешься?

— Не над тобой, — мужчина поспешил успокоить возмущенную Эллери, но в уголках губ ей по-прежнему чудилась насмешка.

Она надулась:

— Может, тебе и представляются несерьезными мои чувства, не спорю. Ты-то сам, наверное, всегда был таким, как сейчас. Наверняка рассудительность родилась вперед тебя! — беззлобно поддела она его.

Синие глаза заволокла темная пелена непрошенных воспоминаний.

— Ты бы немало удивилась, — медленно начал наемник. — Если бы знала, сколько глупостей в свое время я натворил. И сколько всего не успел натворить — благо, вмешалось провидение, не позволив совершить главную ошибку.

— Ты тоже сбегал из дома из-за любви? — наугад предположила она, целясь пальцем в небо.

Он взглянул на нее и холодно улыбнулся — девушка в очередной раз опомнилась, вспомнив, что он куда старше, чем она.

— Почти, — однако его ответ стал неожиданностью.

— Тебе не позволили этого сделать? — неуверенно предположила она, ощущая, словно ступает на хрупкий лед. Невозможно было предугадать, когда порыв неожиданного откровения оставит собеседника.

Он с задумчивой неохотой качнул головой.

— Я ведь не один хотел сбежать, нет. Мы планировали этот побег вдвоем — я и моя возлюбленная, — на последнем слове его голос дрогнул. — Но в наши планы вмешалась чума.

При этом слове по телу девушки прошла дрожь.

— Она погибла? — тихо произнесла Эллери, сомневаясь, не пересекла ли она границу дозволенного этим вопросом.

— Нет, — прозвучал краткий ответ. — Но последствия болезни, обрушившиеся на страну, заставили меня на все взглянуть иначе.

— Что же произошло?

— Я осознал, что не имею права вмешиваться в ее судьбу, заставлять отказываться от уготованного ей будущего в пользу неизвестности, — жестко проговорил он, плотно сжимая губы. Точеные черты лица заострились, и в этом теплом, томном вечере он выглядел таким далеким, таким отчужденным, что девушке почудилось, словно от него отчетливо веет холодом.

— Но ведь это был ее собственный выбор, — осторожно возразила Эллери, подавляя безотчетное желание отодвинуться от сидящего рядом наемника.

— Она была такой невинной, такой светлой и чистой. Едва ли она отдавала себе в том отчет, однако ее чувство было лишь увлечением, симпатией — но никак не любовью.