Король моих мыслей (СИ)

Радовало только то, что с Анникой мы редко пересекались на занятиях, а свободного времени, когда она могла бы меня подкараулить для очередной пакости, у меня просто не было. Профессор Олрид и леди Виктория каждый день час или два занимались со мной, как того пожелал Король. Мазь от ушибов и ноющих мышц тратилась в больших количествах, и помощница лекаря стала выдавать мне по две баночки сразу. Основные и дополнительные предметы, трижды в неделю уроки танцев, обсуждения с Эриком в библиотеке вопросов политики и королевской династии. Всё это отнимало уйму времени. К своему удивлению, я поняла, что мне это нравится. В библиотеке к нам почти всегда присоединялся профессор Джозеф, и тогда беседа становилась более степенной и серьёзной.

Следующая встреча с Королём началась с того, что Его Величество попросил леди Амалию не уходить. Леди ректор немного удивилась, но кивнула и села разбирать бумаги. Леди не поднимала глаз от счетов и отчётов, мы же с Его Величеством весь час общались исключительно мысленно.

«Радость моя, снимай верхние щиты, они будут мешать. Сегодня ты будешь учиться слышать мысли леди Амалии», — известил меня Король, удобно устраиваясь на диване. Я, как обычно, присела на краешек стула. От подобного обращения быстро забилось сердце и щёки залил румянец.

«Но она же постоянно держит щиты, я не могу её слышать», — озадаченно ответила я. Почему-то при общении мыслями так легко было забыть условности и ограничения. И присутствие леди ректора не смущало, она ведь не слышит нашего разговора. А я вела беседу не со строгим Королем, я общалась с Александром.

«Душа моя, сквозь любые щиты, которые ставлю я, ты можешь слышать. Возможно, не сразу, но это придёт», — Александр не сводил с меня взгляда, и от этого становилось неуютно, волнительно.

«А зачем вообще ставить щиты, ведь слышать мысли может только сам Король?» — эта мысль мелькнула в моей голове прежде, чем я успела её остановить. Сперва следовало спросить разрешения на подобный вопрос и подумать как следует. Ведь раз смогла слышать мысли я, то, вероятно, могут и другие. Всё это тоже пронеслось в моих мыслях, и я смутилась. Но Король ответил серьезно.

«Это правильный вопрос, душа моя. Я ставлю щиты своим доверенным лицам, потому как есть люди, умеющие слышать чужие мысли, и помимо меня. И не все они мои верные подданные», — от этой новости я удивлено вскинула взгляд, и Александр поднял руку, предупреждая вопросы. — «Конечно, слышать все, даже самые глубинные мысли и помыслы, о которых порой даже сам человек не подозревает, могут не все. Насколько мне известно, такие способности есть только у нашей Королевской династии. Мои шпионы отслеживают ситуацию в других странах, пока настолько сильных менталистов им не встречалось. Но есть люди, которым доступны верхние уровни мыслей. К примеру, леди Амалия чувствует настроение, самочувствие, текущие потребности окружающих людей. На её должности это очень полезный навык. А мои шпионы способны считывать текущий внутренний диалог, обрывки образов, о которых человек думает в данный момент. Начальник моей личной охраны ощущает намерения людей, и это помогает ему понять, с какой стороны придёт следующий удар. Если он приложит усилия, верхний диалог он тоже услышит, но потом будет мучиться головной болью», — Александр замолк, давая мне возможность осмыслить информацию. Взял яблоко из вазы на столике, лежащий тут же ножичек и стал маленькими дольками резать фрукт и сразу отправлять их в рот. Кусать фрукты неприлично, а твёрдые, вроде яблока, резать ножом и вилкой не всегда удобно. Потому в салонах допускаются подобные варианты.

«Вы…».

«Ты, мы это уже обсуждали. Мысленно только так», — резко перебил меня Александр.

«Прости. Ты сказал, есть люди, способные слышать мысли, среди твоих недоброжелателей», — несколько криво уточнила я, но меня поняли.

«К примеру, иностранные шпионы и послы, или просто сторонники людей, жаждущих смены власти. Таких великое множество. Поэтому всем людям, имеющим так или иначе отношение к государственным тайнам, я лично ставлю щиты. У этих блоков есть ещё одно свойство, о котором я никому никогда не говорю. Люди, носящие такой щит, не смогут ни написать, ни рассказать никому постороннему о государственных делах. Но при любой попытке, при малейшем желании поведать о тайных вопросах, на щите появляется метка. При встрече я отслеживаю таких людей. Их отстраняют от должности и высылают, если попытка была случайной. Или начинают следствие, если выдать секреты хотели добровольно», — я отогнала от себя мысль, что случается с предателями по окончании расследования.

«Я поняла. И ты просишь, чтобы я училась смотреть сквозь твои щиты?».

«Да. Я считаю, что так нужно. Сейчас сосредоточься. Есть щиты разной конструкции. Например, можно привязать защиту к чему-то важному, что всегда присутствует в сознании человека. Это может быть воинский устав у прилежного солдата, забота о детях у матери», — Его Величество смотрел строго, но с затаенной нежностью в глубине глаз. Или мне это только казалось?