Король моих мыслей (СИ)

— А мне она говорила, что за пышным цветком в кадке, — нахмурилась я.

— Ой, да она всем разное говорит, — махнула рукой Саня. Залившись краской, посмотрела на меня и прикусила губу.

— Спрашивай уж, — улыбнулась я, начиная разбирать причёску.

— А он… Ну, языком… — Саня смущённо почесала нос.

— Как тебе сказать, — задумалась я, чувствуя, как сильнее краснеют щёки. — То, что Олика говорила, такого не было. Он просто коснулся губами моих губ, — Саня выглядела разочарованной. — А потом стал целовать по отдельности мою верхнюю и нижнюю губу, касаясь языком и прихватывая губами. Это очень волнующе… — выдохнула я. После таких откровений я была пунцовой до кончиков волос.

— Вот это да! Никогда о таком не слышала! — восхитилась подруга. — Тебе с ним очень повезло, он настоящий мастер, — Саня подмигнула, и я поняла, что сильнее покраснеть невозможно.

— А я всё думаю позволить поцеловать себя Лениниду, или нет? Но вдруг он с языком полезет, как рассказывала Олика? Я же просто не выдержу, это, должно быть, противно! До сих пор не понимала, зачем люди целуются, — Саня многозначительно на меня посмотрела. Я же поняла, что от смущения руки не слушаются, и вместо того, чтобы разобрать причёску, я окончательно запутала волосы.

— И ещё вопрос, что он обо мне подумает, если я соглашусь? Я ведь не какая-нибудь Олика, которая со всеми кокетничает! И не портовая девка, чтобы сама ему на шею кидаться! Так что я не знаю, что и делать, — горестно вздохнула Саня.

— А ты ничего не делай, — посоветовала я. — Не соглашайся и не говори об этом сама, а как он в следующий раз попытается, не противься. Ай! — я неудачно потянула шпильку, зацепившуюся за волосы.

— Точно! А после можно будет и поругать, чтобы не подумал чего, — хихикнула Саня. — Давай я тебя расчешу, сил нет смотреть, как ты над волосами издеваешься! Они у тебя такие красивые! — покачала головой подруга, отобрала у меня расчёску и села рядом на кровать.

Я долго не могла уснуть. Лежала, обнимая одеяло, и смотрела на полосы света, падающие от окна. Я целовалась. Не могу поверить! И это было здорово. А ещё руки, ласково, но твёрдо лежащие на моей талии, взгляд, полный нежности и непонятной мне тоски. И как он обвёл губы перед прощанием… Определённо, любовные отношения не приносят спокойствия юным леди.

Дни тянулись чередой. Александр стал передавать мне записки и подарки через стражей. Пирожные из модной кондитерской, конфеты, шампунь и чудесное дорогое мыло с нежным цветочным ароматом, крем для рук от королевского аптекаря. Я смущалась и радовалась каждой коробочке, с предвкушением и замиранием сердца открывая крышку — что там на этот раз? Мыло и шампунь я брала в душ и умываться по утрам, и другие ученицы восхищались ароматом и количеством пены и спрашивали, откуда у меня такие вещи. Я пожимала плечами и отвечала, что отец привёз из столицы. Позже у одной из девушек появился шампунь в баночке с такой же эмблемой, но с другим ароматом. Она пояснила, что родители подарили ей на день рождения, а когда она назвала цену баночки, все дружно ахнули. Я же подумала, что Король простых подарков не делает, и улыбнулась.

Эрик носил ленту, не снимая. Он был предельно вежлив со мной, держался учтиво, а я малодушно боялась заглядывать в его мысли. Порой он словно невзначай касался ленты, и его лицо озаряла улыбка. Я часто сидела в библиотеке с Эриком и профессором Джозефом. Втроём мы обсуждали книги из секции для преподавателей, иногда играли в шашки или шахматы, раскладывали пасьянсы, а порой Эрик или профессор Джозеф придумывали что-нибудь из ряда вон выходящее. Например, мы по очереди называли города южной части страны, а если возникал спор, где на самом деле находится город и существует ли такой вообще, долго нависали над разложенной на столе картой. Оказалось, что город Лазурный находится вовсе не у моря, как я считала, а на границе степей и гор. Зато город Сухостой, который назвал профессор Джозеф, стоял на самом берегу. Иногда Эрик приносил что-нибудь интересное, привезённое им из путешествий или полученное в подарок от друзей, побывавших в далёких странах. Однажды это был искусный расписной шёлковый веер, какой носили мужчины в восточных странах. Каркас был выполнен из тонкого металла, и потому веер часто использовался как оружие. Эрик показывал фигурку божка с западных островов, и смешной музыкальный инструмент, на котором играют с помощью губ и языка, издающий дребезжащие звуки, из северных снежных селений.

Вдвоём со мной Эрик старался не оставаться, и, если кроме нас в библиотеке никого не было, он вежливо здоровался и сразу уходил.