Король мошенников

– Сколько можно тянуть время? – проворчал Джерри. – По этому показателю вы, наверное, занимаете второе место после видеоигр. Поимейте совесть! Уже три месяца, как мы находимся в стадии подготовки к судебному разбирательству. Ваша честь, обвинение умышленно затягивает дело. Так не пойдет. Все это время мой клиент был вынужден сносить нападки в средствах массовой информации, а наш окружной прокурор чуть ли не каждую неделю в вечерних «Новостях» проходится по его адресу. Единственное преступление моего клиента состоит в том, что он родился с итальянской фамилией. С этим пора кончать. Мы хотим сегодня же иметь полный состав жюри. Если в деле имеется хотя бы крупица доказательств, в чем я сомневаюсь, то мы бы хотели начать судебное разбирательство.

Судья Гоулдстон размышлял, вычисляя вероятность отмены решения апелляционным судом. Стоящие в углу кабинета старинные часы тикали, отсчитывая секунды. Наконец Марри Гоулдстон откашлялся.

– Мисс Харт, я понял вашу проблему, но нам нужно начинать. Мистер Рина обвиняется в попытке убийства. Если вы хотите предъявить ему еще обвинение в похищении или убийстве первой степени в отношении Кэрол Сесник и двух полицейских, я приму это к рассмотрению позднее.

– Пока я этого доказать не могу. Полиция только начала расследование.

– В таком случае извините. Сегодня мы продолжим выбор членов жюри присяжных, а по окончании я предоставлю вам отсрочку на семьдесят два часа для подготовки материалов дела. Если в указанный срок они представлены не будут, мне придется принять к рассмотрению ходатайство о прекращении дела.

Пока судья произносил эти слова, Виктория внимательно наблюдала за Джо Рина, пытаясь оценить его реакцию. Он был неколебим как скала. И уж разумеется, никакой радости на его красивом лице не отразилось. Напротив, он смотрел на судью с легкой печалью, как если бы его действительно заботила пропажа свидетельницы.

«Он хорошо держится, – подумала Виктория. – И вообще я, кажется, основательно села в лужу».

Деревья рядом со зданием суда штата шелестели листвой. Ярко светило апрельское солнце, хотя день выдался довольно прохладный.

Две минуты назад пискнул пейджер. Виктория посмотрела на маленький дисплей и увидела знакомое «911-GG», что означало: «Быстро возвращайтесь в офис. Гил Грин». Она знала, что, должно быть, ему уже сообщили о решении судьи Гоулдстона и он собирается закатить по этому поводу одну из своих тихих истерик. Виктория уже подошла к «ниссану», вставила ключ в замок, но, почувствовав запах мятного одеколона, резко повернулась. Сзади стоял Джо Рина. Это ее даже немного испугало. Как он ухитрился подойти так близко, что она не заметила? Они были почти одного роста, и Виктория смотрела прямо в его бездонные глаза.

– Ты из кожи лезла вон, сделала все возможное и невозможное, но я на тебя не в обиде, – мягко произнес он, как будто они были не жестокими врагами, а близкими друзьями.

– Что значит «не в обиде»? Ты, может быть, и нет, а вот я в обиде. И очень большой. Поэтому пошел отсюда прочь, ты, убийца.

Он ласково улыбнулся.

– Сейчас уйду, только скажу, что я обо всем этом думаю. Мне хочется, чтобы ты знала: это твоя вина, что пропала она и двое копов. Это ты их потеряла.

– Неужели? Ты что, Джо, все-таки решил признаться, что имеешь к этому отношение?

Он улыбнулся и помолчал. Его густые черные волосы чуть шевелил ветерок.

– Это как посмотреть. Вот, предположим, ты приходишь на концерт. Так ведь качество музыки нередко зависит от того, какой ты купила билет, то есть на каком месте в зале ты сидишь. Верно? Вот так и со всякими признаниями.

– Пошел ты… – Виктория ненавидела его сейчас настолько остро, что едва могла сдерживаться. Подумать только, этот негодяй убил троих близких ей людей и теперь стоит здесь улыбается и треплет языком, изображая из себя музыкального критика!

– Мисс Харт, прошу вас, успокойтесь и перестаньте употреблять нецензурные выражения. Не надо уподобляться людям, которые умеют выражать чувства не иначе, как в сквернословии.

– Ай-ай! Какая скромность. Прекрати пудрить мне мозги, придурок. Ты как был дерьмом, так им и останешься, даже если будешь правильно строить фразы и употреблять приличные слова. Ты такой же торговец продовольственными товарами, как я балерина. Убийца, вот ты кто. Понял? А теперь оставь меня в покое.

– Это твоя ошибка, Виктория. «Трентонская башня» была выбрана крайне неудачно. Если бы ты поместила ее в «Берлингтон-Плейс», всего в двух кварталах оттуда, на верхнем этаже, то можно было бы запереть двери лифта. Можно было бы контролировать вход и выход. Там у них сидит охрана с телевизионными мониторами. Я это знаю, мне приходилось прятать в этом здании несколько человек. Может быть, в следующий раз ты выберешь его.

– Значит, ты все-таки раскололся.

– А хотя бы и так. И что ты будешь с этим делать? Понесешь в суд? Кто там будет слушать твои необоснованные обвинения?

– А ты действительно гигант, – призналась она, горя ненавистью.