Король на именинах

– В Караганде, говорю. А ты где?

– Где, по-твоему, человек в такое время может находиться? В кровати лежу.

– А-а, – сказал Глазунов.

– Чего ты шепчешь?

– Я не один, наконец-то женщина рядом.

Шурик хихикнул:

– В этом деле я тебе не помощник, даже советом у меня не разживешься.

– Я без тебя справлюсь. Дело сделано, хотелось бы окончательный расчет получить.

– Завтра, – вяло пробормотал Шурик. – Не надрываться же посреди ночи из-за каких-то пяти кусков. Или тебе, может, барышню прокатить не на что?

– Так, значит, ты дома, лежишь, отдыхаешь? А скажи ты мне, Шурик, по правде, как на исповеди: ты про меня никому не говорил, никому мой телефончик, адресок не давал?

– Помилуй бог! – воскликнул Шурик нервным голосом. – Ты же знаешь, у меня свои принципы. Кому я его должен был давать?

– Кто ж тебя знает!

Глазунов понимал, Шурика надо завести, чтобы он занервничал, заволновался, даже подскочил с постели, если, конечно, он все же дома. Даже тень хозяина за окном пока не появлялась.

– Так, значит, никому мою фамилию ты не называл?

– А что? – настороженно перешел на шепот Шурик.

– Мне как-то неспокойно, интуиция подсказывает, что ты меня сдал.

– Да ты что, Глаз! Это же не первое дело, которое мы с тобой провернули. Зачем мне сдавать тебя, да и кому?

– Это уж тебе видней, толстяк. Ты думал меня обмануть? Наверное, решил мою долю себе прикарманить?

Шурик даже вспотел от таких слов. Он сбросил простыню, в неверном свете работающего телевизора нащупал тапки и, с трудом переставляя толстые, отекшие ноги, побрел на кухню. Бутылочку с таблетками он уже держал в левой руке.

– Что-то я тебя не пойму. Ты меня в чем-то подозреваешь, что ли? – торопливо пробормотал Шурик.

Нашел выключатель. Кухню залил яркий свет. Глазунов, прижав трубку к уху плечом, приподнял винтовку, в оптический прицел увидел окно и узкую щель между шторами, затем плечо Шурика в голубой, застиранной майке, ухо, затылок, руку с мобильником.

– Ты куда пропал? – кричал в трубку Шурик, наливая в чашку воду.

– Я здесь, – плотней прижимая выскальзывающую из-под плеча трубку, пробормотал Глазунов.

– Где здесь?

– Неподалеку.

– Неподалеку откуда?

Шурик положил в рот таблетку, сделал два глотка.

– Что, таблетки пьешь? – услышал он голос Глазунова.

Шурик резко дернулся, развернувшись лицом к окну. Лоб диспетчера оказался в перекрестье оптического прицела. Глазунов задержал на пару секунд дыхание и плавно нажал на спусковой крючок.

– Не буду больше тебя беспокоить. Пока, – прошептал он.

Пуля вошла ровно в середину лба. Чашка с недопитой водой выпала из рук, а вот свой дорогой мобильник Шурик не выпустил, он так и упал с ним на салатовый линолеум.

Не торопясь, Глазунов завернул винтовку в кусок старого, а поэтому мягкого брезента, соскочил с крыши и уже через пять минут держал за руль свой мотоцикл. Заводить не стал, прокатил по улице метров пятьдесят, оказался в густой тени старых каштанов и только там завел мотор. Газанул и умчался, не включая фар.

Кое-кто из жителей дома номер девять выглянул во двор, потревоженный, испуганный негромким хлопком и послышавшимся за ним звоном треснувшего стекла, но тут же успокоился. Ничего подозрительного, ни машин, ни людей.

«Наверное, подростки балуют».

* * *

Поздним вечером от прикормленных ментов Артист получил информацию, что чемоданчика с деньгами, который нес Анатолий Иванович Железовский для выкупа внучки, на месте убийства не нашли. Информация была верная, и Артист даже испугался.

Если «филки» не попали ментам, как планировал Пашка-Крематорий, то это могло означать, что чемоданчик успели перехватить пацаны Карла. И второй, не менее неприятный вариант, что чемоданчик с бабками из воровского общака подобрал снайпер, заваливший «братка» на крыше. Если не взял сам, то должен был видеть, что с ним произошло. А снайпера знал лишь диспетчер.

Артист не рискнул брать с собой охрану, лишние свидетели ни к чему. Лишь с одним только водителем Вадиком он помчался к Шурику, чтобы лично вытрясти из него адрес, фамилию и имя снайпера. Из машины он трижды звонил диспетчеру, но дозвониться и услышать голос Шурика Артист не мог.

Навороченный джип подлетел к дому. Артист, прижимая трубку мобильника к уху, смотрел на свет в окне кухни.

– Иди, звякни в дверь третьей квартиры, – приказал он Вадику.

Тот побежал. Через несколько минут вернулся.

– Не открывает, сука!

Артист смотрел на свой телефон, слышал короткие гудки и нервно прикусывал верхнюю губу.

– Перелезь забор, глянь в окно. Постучи в стекло, пусть, сволочь, дверь откроет, я с ним переговорить хочу.

Вадик легко перепрыгнул невысокий заборчик и прямо по грядкам подошел к дому. Заглянул в окно, увидел Шурика в трусах, в майке, лежащим в луже крови с мобильником в руке. В стекле под форточкой была аккуратная дырка от пули, одинокая трещина отходила от нее к углу рамы. Такая же дырка красовалась во лбу Шурика.

Водитель подбежал к машине:

– Его вальнул кто-то. Лежит на полу, явно не живой, с дыркой во лбу, с мобильником в руке.

Артист побледнел, глаза заблестели. Он отключил телефон.