Король на площади

Вскоре Кароль нашел еще одну выгоду от своих вылазок. На улочках и площадях Риста всегда можно разжиться тем, что крайне редко доходит до королевского трона: информацией и слухами, которые суть та же информация, просто переработанная народными умами. Можно сказать, он начал шпионить на самого себя и так в этом преуспел, что мог бы продавать добытые сведения не только главному полицмейстеру, но и службе безопасности государя. Ведь мало кто заподозрит в шустром и щедром мальчишке персону, рядом с которой лучше не распускать языки. Да и в подросшем улыбчивом парне тоже. К тому времени уже и главная площадь и закоулки Риста признали его за своего — удачливого и обаятельного проныру, делавшего немало добра, не примкнувшего ни к одной городской банде или воровской гильдии, но сумевшего внушить уважение к себе настолько, что иногда его даже призывали на сходки как третейского судью.

И всегда рядом с ним был молчаливый и внимательный Лис Фандалуччи. К тому времени тот уже знал, кто таков его приятель, но, как ни странно, это ничего не поменяло в их дружбе…

Теперь эти два взрослых, хоть и не сказать, чтобы окончательно остепенившихся мужчины — один король, другой его правая рука и главный советник — сидели в кабинете и неспешно приканчивали бутылочку фьянтского красного. Силвер рассеянно рассматривал на огонь рубиново сияющее вино в бокале. Эрик с удовольствием грел у камина костлявые ноги: застуженные когда-то суставы ныли, предсказывая ухудшение погоды.

Сгущались в комнате тени. Сгущалось молчание. Когда его можно было уже просто резать ломтями, подал голос тот, кто и должен был его нарушить.

Король произнес:

— И что же?

Полицмейстер с готовностью ответил:

— Собственно, ничего нового княжна мне не сказала. Считай, твердила то же самое, что и тебе: не знаю, не злоумышляла, просто так оно как-то вышло…

— Зато ты наговорил ей много чего, — промолвил король с неудовольствием. — Наверняка пытался давить на женскую жалость: рассказывал о моем несчастном одиночестве и долгих хладных ночах, так?

— Что-то в этом роде, да.

— И как же она среагировала? — спросил Силвер с неожиданным для себя любопытством.

Эрик зорко поглядел на него поверх края поднесенного ко рту бокала.

— Не сказать, чтобы принялась тут же лить по тебе горькие слезы…

Силвер невольно усмехнулся.

— О да, этого от нее не дождешься!

— Силвер, — сказал Фандалуччи и сделал глоток. — Когда я вернулся, Эмма плакала.

Король резким движением выплеснул в огонь остатки вина из бокала.

— Да она не только рыдать, еще и на коленях передо мной ползать должна, чтобы вымолить прощение!

— Вот этого ты точно от нее не дождешься.

— Знаю.

— И знаешь, как нужен нам этот союз?

— Эрик, я еще не страдаю старческой забывчивостью!

— Ну, тогда за будущее страны я спокоен! Наш король все знает и все помнит!

— Пусть судьбу княжны решает ее бешеный папаша!

— А кто же решит нашу? — смиренно спросил Эрик.

Глава 4 В которой Эмма переселяется

На следующий день все тот же господин, которого я звала про себя Безликим, потому что назвать свое человеческое имя он упорно отказывался, предложил сопроводить меня на прогулку. Это что-то новенькое! Страж молча ждал у двери, пока я торопливо надевала теплые вещи, боясь, что он (а скорее всего кто-то другой, давший на то разрешение) возьмет да передумает.

Рист гневался. По-другому я никак не могла определить это хмурое небо со стремительно несущимися темными тучами, грозящими ледяными дождями, а то и снегом (просто готовая акварель, только бери и пиши!); хлесткий ветер, налетавший на меня из-за каждого угла и поворота; недолгий, но больно секущий щеки дождь… Казалось, город знает, что я не имею никакого права здесь находиться, и стремится наказать меня за это.

Но даже такой — мрачный, раздраженный, холодный — Рист был мне мил.

Как и его повелитель.

Сравнимый по размерам с Ботаническим, Королевский сад произвел — по крайней мере на меня — такое сильное впечатление, что, несмотря на холод, я готова была бродить здесь часами. Что и делала в сопровождении своего безмолвного и неслышного стража, пытаясь запечатлеть в памяти неторопливо разворачивающийся передо мной великолепный парковый ансамбль: каждую аллею, скамью, скульптуру, пруд, фонтан, беседку. Так как изначально королевский замок строился именно как замок, крепость, здесь не было и не должно было быть пышной лепнины, мраморных кружев, золотых куполов и праздничных фресок — всего того, чем славится знаменитый герцогский дворец во Фьянте. Строгие и четкие линии Королевских садов прекрасно подходят суровому облику дворца… и опять же его владельцу.

Мы поднялись на крепостную стену. Изогнувшись, я исхитрилась протиснуться между зубцов, чтобы окинуть взглядом весь Рист и расстилавшееся до горизонта море. Это была самая высокая точка города, и вид оказался просто ошеломляющим. Ах, если б мне позволили запечатлеть его на холсте или хотя бы на бумаге!

Я не сразу обратила внимание на тянувшего меня за рукав охранника, так что ему пришлось вежливо, но твердо взять меня под локоть.