Король-Наёмник. Кровь Ларингии

Разрывая ночную тишину на тысячи мелких осколков, пушка рявкнула цербером, заставив жалобно застонать телегу под ней. Лошади, ошарашенные таким громыханием, пробившимся сквозь ватные затычки в ушах, попытались побежать вперёд, но бойцы с большим усилием смогли тех остановить. Каменное ядро просвистело и лихо врезалось в забитый частокол из свежесрубленных брёвен. Ядро разнесло забор в щепки и внутренности КПП окатило деревянной осколочной «шрапнелью», а сторожевая вышка рухнула на землю, закрывая территорию деревянной завесой. С той стороны послышались ужасающие крики, и мы пошли в атаку с оружием наголо.

Частокол ещё не был достроен, и наша атака, начатая после страшного выстрела, оказалась крайне эффективной. Мы ворвались на пункт, сея смерть. Ошарашенные атакой неизвестного оружия, рюглендцы не смогли собраться с мыслями и оказать организованное сопротивление. Некоторые из бойцов попытались нам что-то противопоставить, но эффект неожиданности низвёл все попытки противостояния до нуля. Кровь залила берег притока и рюглендские бойцы быстро начали отступать. Отпускать вражеских воинов в мои планы не входило, и я приказал своим страдиотом стрелять в спины. Рюглендцы попадали на каменную мостовую, а остальные побросали оружие. Это не стало для них ключом к жизни и мои кавалеристы чётко следовали приказу «пленных не брать».

Наш берег был быстро зачищен, но с той стороны оставалось видно, как бойцы Домов собираются в контратаку. Допустить этого было нельзя. Наёмники подвезли телегу с пушкой, а Мадир и его подмастерья уже успели перезарядить ствол, затолкав туда мешок с каменным дробом. Прицельно бить на тот берег им было бесполезно, но если кто-то упрямо и по тупому попрёт в атаку через мост, то кровь, мозги, мясо и все остальные приятности войны точно будут обеспечены в оптовом количестве.

Пока я с кучкой бойцов наращивал небольшую баррикаду, то остальные, уйдя за зону обстрела, оперативно мастерили плот из нескольких толстых деревянных прутьев. Искать сейчас лодку было очень поздно, а потому придётся пользоваться самым примитивным из всех плавательных средств.

— Ну же, уроды! Давайте, падлы, подходите ближе! — едко шептал я себе под нос, прижимая деревянный приклад аркебузы к плечу, оперев её о какой-то высокий деревянный ящик.

Похоже, что мой мысленный призыв дошёл до рюглендцев и те с боевым кличем побежали по мосту, предварительно обстреляв нас из луков и арбалетов. Мост в длинну был всего метров двадцать и добежать до нас им было недолго.

— Прихгнись! — заорали сзади.

Тело сработало куда быстрее мозга, и я прижался к земле. Бабахнуло, сотрясая землю, а в ушах зазвенело. Я вновь схватился за аркебузу и поднялся. Стрелять было не в кого. Наступающих пехотинцев, до того заполонивших мост, будто просто сдуло единым порывом, оставив только корчащиеся трупы и размазанную повсюду кровь. Каждая каменная дробинка была размером с косточку абрикоса и ей, летящей со скоростью в несколько сотен метров, не было проблемой пробить закрытую панцирем грудь или прошить насквозь несколько шлемов.

Второй выстрел ещё сильнее понизил боевой дух рюглендцев, загнав тот прямиком под плинтус. Моей пушке надо перезаряжаться очень долго, но почему-то я был отчётливо уверен в том, что пока что в очередную атаку они не полезут. Даже постоянно ведущийся обстрел из луков на время прекратился. Я не отрицал, что дроб мог улететь за несколько сотен метров, а потому и лучники притихли. Адреналин кипел в крови, выворачивая мышцы наружу и заполняя их неисчерпаемой энергией, которой ещё не было выхода.

— Готово! — закричали сзади.

Бойцы наконец справились с созданием плота и даже смогли привязать к ним несколько бочонков чёрного дымного пороха. К одному из концов плота была привязана длинная верёвка, отрезком метров в десять. Я подхватил один из привезённых нами в телеге щитов-павез и стал прикрывать носильщиков плота. Пробежка до берега притока оказалась трудной. Врезающиеся в тяжёлый щит стрелы барабанными палочками били по натяжённым нервам, отчего пальцы приковались к рукояти. Двоих моих ранило и второй рукой я подхватил плот, оказавшийся весьма увесистым. Фитиль у одной из бочек тлел и длинны оставалось всего на половину минуты. Мы скинули плот в воду, и я стал активно развязывать верёвку, надеясь на то, что течение сможет вывести плавсредство под нужную опору. Одна из стрел ударила в мой защищённый шлемом лоб и ощущение было, будто огрело меня мешком асбеста. Я размотал последнее кольцо верёвки на моём локте, чувствуя, как изображение пред мной «танцует». Взрыв оказался неожиданно мощным.