Король-одиночка

– Ничего, – он натурально зевнул. – Спать хочу.

Марго погладила его по волосам. Колени у нее были теплые, и Король, как мог, попытался задремать. Но сон не шел.

– Мать… Ты, если что… в Одессу не возвращайся. Едь к своему греку. Хоть жить будешь по-человечески.

– Что значит, «если что»? – ее ладонь дрогнула и замерла. – В чем дело?

– Ни в чем. На всякий случай говорю.

Она не ответила. Вскоре до Короля донесся ее тихий смех. Недоумевая, он приподнялся на локте.

– Мать…

– Ну, что?! – взорвалась она. На его лицо упала теплая капля, и Король рывком сел на матрасе.

– Ты… ревешь, что ли?! Мать, ну… ну… ну, ты что, ей-богу?

– Ничего! Отвяжись! Холера! Всё твои цыгане! Какого черта с ними связался, а? Всю Одессу держал, порт, рынки – мало тебе?! Ведь завязывать собирался, я уж не знала, какому богу молиться, и вот вам! Получите сдачи! – Марго разрыдалась в голос, уткнувшись лицом в колени. Король сидел рядом и не знал, что сказать. Такой он ее еще не видел. – Не слушаешь! Никого не слушаешь! Таракан тебе все время говорил! И Монах! И я! Допрыгался теперь, зараза? Да сто раз уже можно было ее найти!

– Я не искал… – устало возразил он.

– Ой, конечно! Первый день я тебя знаю! – всхлипнув, Марго затихла. Король осторожно тронул ее за плечо – она сбросила его руку. С минуту сидела молча, с закрытыми глазами. – Я в твои дела лезть не собираюсь. Но скажи – за шесть лет успокоиться можно было? Ты же знаешь, где она. Не отворачивайся, знаешь. В жисть не поверю, что не искал. Ну и что? Муж у нее? Дети? Про тебя думать забыла?

– Нет.

– Нет?

– Нет. – Собственный голос показался ему чужим. По спине скользнула теплая струйка пота. – Ее, Нинки… нет.

– Что? – Марго резко повернулась к нему. – Как это?

– Правда, – отвернувшись, он смотрел в стену. В висках глухо стучала кровь. И уже нельзя было отказаться от этих слов. – Послушай меня.

…Нинка родила осенью, на две недели раньше рассчитанного срока. Короля в это время не было в городе. Вернувшись, он был изрядно удивлен тем, что по дому крутится целая куча молодых и старых цыганок: Нинка никогда не приглашала родственников к себе. Его встретили радостными воплями, поведали о событии, потащили показывать сморщенное, орущее, коричневое существо. Сама Нинка уже была на ногах и крутилась на кухне. Король удостоился короткого взгляда и беглой улыбки:

«Ну – видел уже? Красавица, верно? Есть хочешь?»

«Хочу», – привычно ответил он. Если бы можно было выставить за дверь всю цыганскую ораву и остаться с Нинкой вдвоем… Но об этом и думать было нельзя.

На другой день цыганки уехали в Парубанки. С ними собралась и Нинка: показывать дочку отцу и братьям. Король не возражал: бесполезно было. У него самого была куча дел в порту. Потом он уехал в Бадахшан – дела не ждали. А вернувшись, снова застал дома цыган. Следующие три месяца они постоянно крутились по дому, гортанно переговаривались, что-то советовали Нинке, она слушала, кивая и озабоченно морщась.

«Что им от тебя надо?»

«Ничего. Отстань».

Он не настаивал – тоже по привычке. Ему и в голову не приходило, что она собирается выкинуть.

Сейчас, шесть лет спустя, Король точно мог сказать: не явись он в ту ночь домой – ничего бы не было. Нинка пропадала в Парубанках – значит, ему совершенно спокойно можно было оставаться у Марго. Но и Марго, как назло, два дня назад улетела в Грецию, и идти было некуда. По случаю такого одиночества Король был немного пьян. Подойдя к дому, он увидел горящие окна. Взглянул на часы – и прыгнул сразу через три ступеньки крыльца.

Во всех комнатах были распахнуты шкафы. На полу спальни распялилась черным зевом огромная сумка «мечта оккупанта», в которой Белка когда-то возила на продажу китайские тряпки. Нинка, наклонившись, рылась в выдвинутых ящиках.

«Что за погром?» – стоя в дверях, спросил он. Жена резко обернулась. Король заметил, что она испугана.

«Ты?.. Ты чего пришел?»

Король подошел к ней. Нинка выпрямилась. Он до сих пор помнил враждебный взгляд ее черных, чуть раскосых глаз. Она посмотрела сквозь него.

«Я уйти хочу».

Сказала – и снова склонилась над ящиком. Ему сперва показалось – ослышался.

«Что ты сказала?»

«Сказала – ухожу. Совсем».

Король вдруг догадался: она специально приехала ночью, когда он ее не ждал. Она знала, что он не приходит ночевать. Она хотела просто исчезнуть. Скорее всего и в Парубанки она бы не вернулась, зная, что он приедет туда за ней. Просто подошла бы на вокзале к первым встречным цыганам и села бы с ними в поезд. Ей больше незачем было оставаться здесь. Ведь теперь она была такой же, как все цыганки.

«Ах ты, сука!» – едва смог выговорить он.

«Дурак», – спокойно сказала она, выходя из комнаты.

Хмель давно вылетел из головы. И все же он выдернул из кармана нож-выкидушку с круглой кнопкой. И очнулся, лишь увидев у своих ног бледное лицо Нинки. Она даже не успела ничего понять.