Король орков

— А ведь он красив, не правда ли? — спросил Дзирт.— И это доказательство…

— Предостережение, — перебил его Бренор.

— Разве? А Дагна и Дагнаббит согласились бы с тобой? А Шаудра?

— Ты просишь меня опозорить их память!

— Я хочу, чтобы ты почтил их память самым необычным проявлением смелости, воли и проницательности. Во всех исторических источниках всех рас можно отыскать лишь единичные случаи проявления подобной отваги.

Бренор сжал рукоять боевого топора и поднял перед собой оружие.

— Никто не сомневается в храбрости короля Бренора Боевого Топора, — заверил Дзирт дворфа. — Каждый, кто был свидетелем твоих подвигов против тьмы орков при отступлении в Мифрил Халл, по праву причисляет тебя к легендарным героям дворфов. Но я ожидаю от тебя смелости отказаться от сражения.

— Эльф, ты рехнулся, и я знал, что от тебя нельзя ожидать ничего, кроме неприятностей, еще с самой первой встречи.

Дзирт вытащил из ножен Сверкающий и Ледяную Смерть и воткнул мечи с обеих сторон от топора Бренора.

— Я буду внимательно следить за сражением вокруг нас, — пообещал Бренор. — Но когда отыщу в нем свое место, не пытайся остановить нацеленный топор.

Дзирт убрал мечи и поклонился Бренору:

— Ты мой король. Я высказал тебе свое мнение. Мое оружие в твоем распоряжении.

Бренор кивнул и начал поворачиваться, но внезапно остановился и, хитро прищурившись, оглянулся на Дзирта через плечо:

— А если ты пошлешь свою дурную кошку, чтобы меня остановить, можешь не сомневаться, эльф, я поужинаю кошатиной.

Бренор затопал к остальным дворфам, а Дзирт посмотрел на поле предстоящего боя, куда уже сходились далекие ряды орков. Затем он вытащил из кармана ониксовую статуэтку и призвал Гвенвивар, полагая, что бой начнется задолго до того, как пантера начнет уставать.

Кроме того, ему были необходимы надежность Гвенвивар и ее неоспоримая преданность. Требуя от Бренора проявления смелости, он требовал ее и от себя самого. Он подумал о Тарафиэле и Шаудре и обо всех остальных, кто уже погиб из-за нашествия Обальда, и многие из них были убиты его собственными руками. Он вспомнил Инновиндиль и ее верного Заката. Дзирт сознавал, что эта боль останется с ним до конца жизни. Логически рассуждая, кровавые руки Обальда были непричастны к их гибели, но разве случилось бы в Лунном Лесу, Мифрил Халле, Несме и по всем Серебряным Землям столько трагических смертей, не начни король орков своих жестоких завоеваний?

И все же он просит Бренора проявить необычное для дворфа мужество, строит свои догадки на словах Тос'уна и рискует благополучием мира.

Дзирт опустил руку, чтобы погладить блестящую шерсть Гвенвивар, и пантера присела у его ног, а потом и вовсе растянулась на земле, высунув язык между грозными клыками.

— Гвенвивар, друг мой, если я совершу смертельную ошибку, прошу тебя об одной вещи: вонзи свои когти в тело Обальда, короля орков. И оставь его в мучительной агонии умирать от смертельных ран.

Гвенвивар лениво рыкнула и перекатилась на бок, требуя, чтобы он почесал ей ребра.

Но Дзирт знал, что она поняла каждое его слово и что пантера, единственная из всех, его никогда не подведет.

Глава 29 Король дворфов и стрела дворфа

Шингл и Торгар стояли спокойно, во всем полагаясь на решения Бренора, тогда как Пуэнт в нетерпении ходил взад и вперед. Кордио понимал неизбежность битвы и, закрыв глаза, молился Морадину — и Клангеддину. Что до Хралайна, он всем своим видом выражал угрюмую решимость, и стоящий рядом связанный Тос'ун явно разделял его чувства. Реджис беспокойно переступал с ноги на ногу. А Дзирт, убедившись, что бой вот-вот начнется и им пришло время выбирать — уйти или принять участие в сражении, терпеливо ждал.

Внимание всех было приковано к Бренору, и бремя ответственности заметно омрачило лицо старого дворфа. Он привел их сюда, и по его слову они либо отступят в безопасное место, либо ринутся в горнило чудовищной битвы, в которой нельзя надеяться не только победить, но и просто выжить. Но если боги будут к ним благосклонны, им удастся оказать влияние на дальнейшие события.

На юге армии генерала Дакки темными тучами покатились вперед, навстречу шеренгам орков, пытавшихся обойти горы с фланга. Он знал, что ему противостоит клан Волчьей Пасти, и Дакка с негромким ворчанием вообразил себе все ужасы, которым подвергнет Днарка, как только закончится это дело с Гргучем.

Король Обальд, уверенный, что генерал Дакка справится с Волчьей Пастью, все свое внимание сконцентрировал на восточном склоне, где поднявшаяся пыль указывала на приближение значительных сил, а мелькавшие желто-красные знамена свидетельствовали о присутствии клана Карук. Король орков прикрыл глаза и погрузился в размышления, вновь представив себе великое королевство, обнесенные стенами замки, оживленные города, где орки живут под солнечными лучами — живут и пользуются всеми благами мира.

Вопль Кны прервал его мысли, и, едва открыв глаза, Обальд понял причину ее испуга.