Король плоти и костей

– Какой смысл выставлять себя лгуньей, если мы оба знаем, что ты мне все равно не поверишь.

Вечность уже царапала когтями мой разум, от мысли о том, что я могу потерять ее, кровь леденела в жилах. Возможно, мне все-таки стоит свернуть ей шею? Но тогда она станет холодной…

Вопреки всему я пошел на поводу у своего отчаяния:

– Что мне сделать, чтобы ты осталась со мной?

Она с трудом сглотнула и приподняла бровь, несомненно оценив мою искренность:

– Выпусти гниль, впусти мертвых.

– Я не нарушу своей клятвы ради твоего обещания.

И мне стоит запомнить эти слова.

Она прикусила верхнюю губу и мучила ее так долго, что мне захотелось накрыть ее своими губами, только бы она прекратила.

– Тогда сделай так, чтобы сгнило тело моего мужа.

Кости ублюдка, который избивал эту женщину, который даже сейчас умудрился докучать ей, обвиняя в своей смерти? Она готова отдаться мне ради него, как последняя дура?

Нет, я знаю эту смертную совсем недолго, но ясно вижу, что она не дура. Значит, все-таки лгунья, нашептывающая обещания соблазнительными устами, чтобы впоследствии сбежать? Рассчитывал ли я на что-то другое?

– Я не стану гноить кости твоего мужа, маленькая. – Я скатился с кровати. – Как мне сделать свой дом уютным для тебя? Может, послать Орли за книгами? Или красками?

Смертная напряглась, заморгала невинными глазками – хотя я все равно услышал ложь в ее голосе:

– А можем мы ненадолго покинуть Бледный двор? Всего на часок, чтобы я смогла в последний раз… посмотреть на небо…

– Небо.

– …на птиц, на деревья…

Неужели я выгляжу таким простаком?

– Ты получишь книги и краски.

И костяной ошейник.

Да, это то, что нужно.

– Самые яркие краски. Всех оттенков синего. – Я развернулся и шагнул к двери, растворяя на ходу комнату, перекраивая стены в цепи. – Хочешь увидеть небо, маленькая? Так нарисуй его на потолке, потому что другого неба ты никогда больше не увидишь.

Глава 8 Ада

Украшенный сотнями крохотных клыков и тонкими мышиными косточками, корсаж моего платья веером поднимался от талии, и шлейф из бесчисленных белых перьев каскадом ниспадал на помост. Енош не пожалел усилий, чтобы я выглядела как королева.

Если бы не ошейник…

В ошейнике я выглядела пленницей, рабыней, и неважно, что толстое кольцо, обхватившее мою шею, Король украсил изображениями птиц, которых, как он обещал, я никогда больше не увижу.

Взяв кисть, я окунула ее в маленький пузырек с зеленой краской, сделанной, судя по ореховому запаху, из льняного семени. Проведя кисточкой вдоль края помоста, я добавила к рисунку еще одну лозу, вьющуюся до…

Клац.

– Дьявол! Я никогда не перейду мост с такой короткой цепью. – Поправив ошейник, оттянув его немного, давая возможность воздуху охладить кожу, я попятилась, чтобы туго натянувшаяся цепь из костяных колец провисла и с глухим лязгом легла на землю. – Вот. Возьми кисть и закончи эту лозу.

– Ох, девка, мои гнилые пальцы и не обхватят-то ее как следует.

Действительно, руки Орли покрылись зелеными пятнами, а губы сделались темно-фиолетовыми.

– А что, разве своим доносом на меня ты не заслужила немного магии от Короля? Он мог бы тебя… подновить.

– Я помешала тебе бежать и втянуть нас обеих в неприятности, – пробурчала женщина. – У меня не было выбора, девка.

Ну естественно.

Орли тоже всего лишь пленница, только другого рода. В то время как Енош приковал меня за попытку побега к своему трону, помогавшая мне Орли вполне могла стать этим самым ошейником…

Или еще одним лицом на спинке трона.

Я посмотрела на вплетенный в престол труп. Он тоже смотрел на меня – мутными белесыми глазами, я чувствовала его леденящий взгляд. Безмолвный, как и весь Бледный двор, он наблюдал за мной, не издавая ни звука.

Наверное, потому, что Енош лишил оба трупа ртов, не оставив под сухой коричневой кожей ничего, кроме короткого пенька бывшего языка. Время от времени он восстанавливал эти тела – только для того, чтобы я полюбовалась, как они вновь разлагаются в своей вечной агонии.

Я швырнула кисть на кровать, сделанную для меня Еношем: округлое костяное гнездо возле его трона, выстланное лисьими шкурами и перьями.

– Кто это?

Орли, сидящая на краю возвышения с книгой на коленях, подняла глаза:

– Лорд Тарнем.

– И что он сделал?

– Заманил хозяина в ловушку. В лощину, окруженную горами, где земля так промерзла, шо ни одна кость не могла выбраться на поверхность, шоб помочь хозяину выбраться из засады. Враги порубили те трупы, шо были при нем, а его взяли в плен.

Очередная история, слишком правдивая для того, чтобы хоть как-то меня подбодрить, рассеяла мои и без того тающие сомнения в божественности Еноша.

– Они его подожгли, да?

– Ох, девка, пламя было видать за пять городов. Две недели хозяина жгли у столба. – Старуха медленно покачала головой. – Жуткое дело, смерть от огня. Но смерть не пришла за ним, хотя он кричал от боли; кожа его чернела и обугливалась, и тут же вырастала снова, и опять обугливалась.

– Не думала, что он способен чувствовать боль.