Король-поэт

А потом повернулась и увидела Сима, и ее словно подхватил поток. Она знала, не начав, что будет. Все было решено.

— Ты готов, — сказала она. Это был не вопрос.

Глаза Шута в свете свечей были как пятна чернил. В ядовито-зеленом камзоле он выглядел глупо. Он поклонился.

— Миледи, — сказал он. — Пора идти.

ГЛАВА 27

Тьма вне стен города была живой. Колючки цеплялись за рукава Лин. Другие невидимые растения пытались корнями и стеблями дотянуться до нее. Она сжимала фонарь в одной руке, другой ощупывала путь. Сим шел рядом с ней тихо.

Ухоженная дорога по горе заросла. Она представляла, что там уже пробивались лозы, хоть и не видела их в темноте. Она знала лишь, что нужно было смотреть под ноги, пару раз она чуть не упала. Это падение было бы жалким концом. И она шагала осторожно, смотрела на круг света от лампы. Луна и звезды были скрыты.

Они двигались по склону, и она размышляла, куда они направлялись. Вспомнила его слова в канун Нового года.

«Миф об Астериане принимает много форм».

Откуда он это знал? Сим Олейр, который ходил в Академию — пухлый юноша, которого любили ученики — вряд ли знал об изменениях мифа. Он знал, как и все, версию, что была записана. Ту, что была популярной.

А теперь он заявлял, что знал версии, в которых поэт Астериан не умирал. В которых он забирал свою любимую у мертвых.

В начале влюбленные были на берегу, и Астериан пел ей. А потом — катастрофа: она наступила на гадюку в траве. Ее тело онемело, кожа посинела. Она тут же умерла, а расстроенный поэт сжимал ее талию и кричал от горя.

Стиллея видела, как ускользает мир, словно она уплывала на лодке. Оказалась в пустоте. А потом добралась до другого берега и высадилась. И начала путь, который проходила каждая душа.

Путь на дальнем берегу точно был непростым, отметила Лин, поднимаясь по сломанной дороге по горе. Луны все еще не было. Темные кусты по бокам тропы преграждали путь шипами. Она вспомнила, как тут были ароматные цветы. Розы, сирень, ветви глицинии.

Тот берег пропал.

На первой площадке стало видно руины. Свет лампы озарил балки и куски камня, похожие на выбитые зубы великана.

Лин подняла лампу. Ощущала безнадежность. Как тут все обыскать. Каждый этаж замка был огромным, а их было три.

— Ты знаешь это, — сказал Сим. — Помни, зачем мы тут.

Захир.

Она вспомнила мальчика с глазами Захира, роющегося в обломках города. Горе стало отчаянием, когда он понял, что это были не просто обломки. Что хоть смерть была ужасной, было нечто хуже. В его глазах она видела начало плана, который влиял на все, что он делал потом. Мальчик еще не знал этого и пошел в двери, которые открылись раз, и их уже нельзя было закрыть.

— Башня, — прошептала она.

Она заметила в свете фонаря вспышку — зубы Сима. Он улыбался.

Она пошла дальше.

Разрушение Захры было первым кусочком. Первым камнем на пути, который Захир Алкавар искал всю жизнь. Пока замок стоял, души Весперии были в плену. И он создал это со всей своей гениальностью, и теперь она шла среди обломков.

Но это разрушение было началом, первым шагом. Захир представлял, как он и она идут в Преисподнюю вместе. Управляют силами Ифрита, чтобы войти туда. Он не собирался умирать. Если только она не угадала, что какой-то кусочек его души не хотел жить. Понимал, сколько смерти было на его руках.

Может, тот кусочек желал иного, и в сердце шла война.

Надежда для душ Весперии не умерла с Захиром Алкаваром. Ифрит был теперь у Лин Амаристот. То, что Сим звал ключами к смерти.

Много версий было у мифа об Астериане. Могла ли быть еще одна?

— Мы близко, — сказал Сим. — Там, — он указал. Перед ними была арка, выделяющаяся среди развалин. В свете лампы камни сияли. Мрамор. Арка из мрамора была в Башне стекла. Вокруг них была тихая ночь, порой было слышно шакалов и сверчков.

Лин стояла там и думала. У нее была идея.

— Подержи, — она отдала фонарь Симу.

Он взял. И замахнулся им в ее лицо.

— Что… — Лин пригнулась. Фонарь упал на землю и погас.

Но она видела его даже в темноте. Она знала этот силуэт лучше своего.

Не Сим стоял там, а Райен, улыбающийся и спокойный.

— Стой, милая, — голос тоже был его.

Она вздохнула. Она знала, что это было. Она видела зеленое сияние вокруг него, пока он приближался. Он выглядел так же, как в день, когда привязал ее к земле.

— Не подходи, — она вытащила меч.

— Убьешь меня? — он тряхнул волосами. — О, надеюсь на это.

— Знаю, — ей стало холодно. Она вспомнила голос Сима в канун Нового года: «Он лучше умрет, чем поможет тебе. Так сильно он ненавидит».

Когда Райен напал с мечом, она отбила удар и попыталась не атаковать. Но его клинок просвистел у ее уха, и она разъяренно взмахнула своим мечом. Чуть не попала по нему.

Он смеялся.

— Твоя ненависть полезна, — сказал он. — Но есть тот, кого ты ненавидишь больше всего.

Он изменился на ее глазах. Стал ниже и уже. Стал худой женщиной. Большие темные глаза. Робкий голос.

— Ты же не убьешь меня?

Лин скрипнула зубами, пятясь. Она не слышала еще этот голос. Высокий, бьющий по ушам. Но знала, что это был ее голос.