Король поневоле (СИ)

— Знаешь, когда мне было шестнадцать, у меня появился друг. Я был очень этому рад, потому что у меня никогда не было друзей среди представителей своего пола. Разве что только твой брат, но он так редко у нас появлялся, что нашу дружбу едва ли можно было назвать полноценной. Макс был старше меня на пару лет, но это не мешало нашему общению. У нас с ним было много общего. С ним всегда было легко разговаривать и так же легко было молчать. Хорошее было время. Жаль, что оно длилось так недолго…

Парень замолчал, рассеянно крутя в руках бутылку. Девушка, почти не дыша, слушала его, не пытаясь его торопить. Не так уж часто он рассказывал ей о себе, поэтому она боялась неосторожным словом нарушить эту доверительную атмосферу.

— С Максом было весело, — наконец продолжил Артур. — Он умел меня рассмешить, да и не только меня одного. Он совершенно очаровал моих родителей, и они приняли его как родного, радуясь, что у меня наконец-то появился настоящий друг. Мы с ним вместе болтались по городу, иногда пили пиво, поверяя друг другу свои "страшные тайны", он учил меня жизни, исходя из своего богатого опыта. Через пару месяцев после нашего знакомства мои родители уехали в отпуск, оставив меня дома одного. Я позвал Макса в гости, и мы решили это дело отметить. Ну как же — свобода! Можно делать все, что заблагорассудится, и даже не спать всю ночь.

Парень улыбнулся, вспоминая, а потом нахмурился.

— Вечер начался отлично. И все было хорошо до того момента, пока Макс, который пришел ко мне уже слегка навеселе, не напился и не предложил мне…

Тут Артур слегка замялся, было видно, что это воспоминание ему неприятно.

— В общем, он оказался геем. Сказал, что полюбил меня с первого взгляда. Смешно, правда?

Потрясенная Рита отрицательно помотала головой. Слов не было.

— Он сказал, что любит меня так сильно, что это причиняет ему боль. Чтобы хоть как-то приглушить эту душевную боль, он начал причинять себе боль физическую. Он показал мне свои руки, сплошь покрытые шрамами от ножа. Нож, сказал он мне, он всегда носит с собой, ведь когда я нахожусь рядом с ним, боль становится нестерпимой. Тогда-то я и вспомнил, что иногда, возвращаясь из туалета или ванной, Макс болезненно морщился, держась за руку. Вспомнил и то, что пару раз видел пятна крови на его рубашке. Мне он тогда говорил, что поцарапался, или ударился, или что-нибудь еще в этом роде. А на самом деле он резал себе руки, чтобы справиться со своими чувствами… Парень нетрадиционной сексуальной ориентации с явными склонностями к мазохизму — вот каким оказался мой друг. В то время воспринять это было тяжело. Наверное поэтому я глупо решил, что он просто-напросто шутит.

Парень снова замолчал. Рита видела, что вспоминать ему об этом тяжело, а говорить — тем более. Наверное, он уже пожалел о том, что начал этот разговор. Артур одним глотком осушил полупустую бутылку и потянулся за следующей. Девушка молчала, с невыразимой жалостью глядя на своего возлюбленного. Заметив ее взгляд, он невесело усмехнулся.

— Не очень подходящая история, чтобы рассказывать ее на ночь, да? — хрипло спросил он.

— И… чем все закончилось?

— Что ж, сказал "А", говори и "Б", верно? — вздохнул парень. Рита кивнула, не сводя с него внимательных глаз. — Когда я осознал, что Макс говорит серьезно, я, честно сказать, растерялся. Я не знал, что мне делать. Но отмолчаться мне не удалось, потому что он прямо спросил меня, что я об этом думаю. Может ли он рассчитывать на взаимность. Тут меня прорвало — ведь я считал его своим другом. Я громко и в непечатных выражениях объяснил ему, куда конкретно он может катиться со своими предложениями. Меня просто трясло от злобы, от обиды и разочарования. Мне хотелось убить его за то, что он разрушил самое лучшее, что было в моей жизни в то время. Я сказал Максу, что лучше утоплюсь или повешусь, чем отвечу на эти самые его чувства. Наверное, зря я это сделал… Он был пьян и возбужден, и мои слова пробудили в нем зверя. Он схватил тот самый нож, который демонстрировал мне пару минут назад… Уже и не помню, как я от него отбился, но свою метку он на мне все же оставил.

Артур закатал рукав рубашки и показал потерявшей дар речи девушке узкий длинный белый шрам на запястье. На этой руке парень обычно носил широкий кожаный ремешок с двумя застежками, типа напульсника, поэтому Рита никогда прежде не видела этой зловещей отметины.