Король-Провидец

Со следующим адресом нам повезло больше, хотя мне едва не пришлось свернуть челюсть пожилому мужчине, чтобы убедить его уйти. Он назойливо втолковывал мне, что живет в этом городе с раннего детства, что кейтцы – его друзья, и ничего плохого с ним не случится. Я подтащил его к двери и указал на кучку ухмылявшихся сайанцев, которых сдерживала лишь грозная фигура Карьяна. Он взглянул на своих соседей, бывших «друзей», и мне показалось, что у него разорвется сердце. Тем не менее он, его пожилая жена и взрослый сын беспрекословно выполнили приказ. Когда мы отъехали, я услышал торжествующие крики: кейтцы принялись грабить опустевший дом.

В трех других домах все прошло гладко и быстро.

Когда мы прибыли по следующему адресу, у меня возникло странное предчувствие, хотя внешне ничто не внушало опасений. Это был большой дом, расположенный в богатом квартале города.

Я спрыгнул с седла, подошел к двери и уже приготовился постучать, но внезапно что-то почувствовал . Меч сам собой прыгнул мне в руку. Я постучал, незапертая дверь распахнулась, и наружу вылетел смертоносный клинок.

Однако меня уже не было на прежнем месте: я непроизвольно отпрыгнул в сторону и сделал выпад в тот момент, когда мой разум «увидел атаку». Мой меч вонзился в живот Товиети. Он беспомощно замер, хватая ртом воздух, выронил свой клинок, потянулся было к моему мечу и умер. Я вытащил меч и вошел в дом. Курти и Карьян держались немного позади.

На полу распростерлось тело молодой женщины, с головой, наполовину отделенной от туловища. Рядом с ней лежал младенец, задушенный шелковой удавкой. Услышав шум в соседней комнате, я тихонько прокрался туда.

Какой-то человек выдвигал ящики из шкафа, вынимая ценные вещи и бросая их на пол. Открытый мешок, наполовину набитый награбленным добром, стоял на столе поблизости.

– Кончай махать своей саблей, ленивый ублюдок, и помоги! – прорычал он, поворачиваясь ко мне.

Его глаза едва успели расшириться от изумления, когда мой меч отсек ему голову, и она покатилась по полу, разбрызгивая кровь на ковер и стены.

Я решил обыскать дом и посмотреть, нет ли там других Товиети, но тут из кладовки послышался тоненький голос:

– Спасибо тебе, солдат.

Маленькая девочка лет шести на вид, с такими же золотистыми волосами, как у меня, вошла на кухню. Взглянув на обезглавленный труп, она кивнула с серьезным видом.

– Очень хорошо. Думаю, он один из тех, кто убил моего отца, – потом она посмотрела мне в глаза. – Теперь ты собираешься убить меня?

Я едва не расплакался.

– Нет, – выдавил я. – Я нумантиец, как и ты. Я пришел, чтобы отвести тебя в безопасное место.

– Хорошо. Но лучше бы ты пришел немножко пораньше, когда мои сестры были еще живы.

Я больше не мог этого выдержать. Взяв девочку на руки, я выбежал из дома, приказав Курти подготовить вещи для нее, и остался вместе с ней рядом с лошадьми.

Я опустил ее на землю. Девочка посмотрела на Лукана.

– Это хорошая лошадка?

– Очень хорошая. Его зовут Лукан.

– Можно мне погладить его?

Я кивнул. Она подошла к Лукану, опустившему голову с недоверчивым видом. Он заржал, и она погладила его по носу.

– Здравствуй, Лукан. Меня зовут Эллори.

Минуту спустя Курти с Карьяном вышли на улицу. Бородатый улан покачал головой в ответ на мой невысказанный вопрос. Внутри не осталось ни одной живой души. Карьян нес тяжелую кожаную сумку, доверху набитую одеждой.

– Я взял в основном теплые вещи, – сказал он. – В мешке у того ублюдка, что валяется на кухне, нашлось немного денег, и я положил их туда же. Они ей понадобятся, когда мы доставим ее в безопасное место.

Я сказал Эллори, что нам нужно уезжать, и подсадил ее в седло перед собой. Когда мы заворачивали за угол, она оглянулась на дом, а потом посмотрела на меня.

– Я больше не хочу здесь жить, – тихо сказала она. Ее глаза оставались сухими, и впоследствии я ни разу не видел ее плачущей.

Мы вернулись в резиденцию посла Нумантии. Кейтцы следили за нами, но держались на почтительном расстоянии. До нас доносились отдельные угрожающие крики, но слухи о вчерашнем происшествии распространились по всему городу, и никто не осмеливался испытать наш гнев на своей шкуре.

Из трехсот нумантийцев, проживавших в Сайане, мы сумели спасти более двухсот пятидесяти. Остальные поменяли адреса без уведомления, погибли, либо бежали от своих спасителей, полагая, что им ничто не угрожает.

Но от настоящей безопасности нас по-прежнему отделяло более ста миль.

Дежурный офицер разбудил меня вскоре после полуночи. Я с трудом очнулся, так как успел поспать не больше часа. Первой мыслью, мелькнувшей в моем сознании после пробуждения, было то, что величайшим благодеянием мирного времени является безмятежный ночной отдых.

– Сэр, – сказал дежурный. – Вам бы лучше спуститься к главным воротам.

Я заснул, почти не раздеваясь. Мне оставалось лишь надеть сапоги, тяжелый плащ и шлем, застегнуть пояс с мечом. Потом мы торопливо вышли наружу.

Шел моросящий дождь, и факелы в руках у часовых сильно чадили, отбрасывая колышущиеся тени на стены и лица людей. Но я мог видеть достаточно ясно.