Король психов

Король Психов, оказываясь в каком-нибудь новом для себя обществе, принимался подозревать тех людей, что были рядом, в ненормальности. Он внимательно выискивал в их поведении признаки, которые могут свидетельствовать о душевной болезни. Тюрморезов знал: большинство компаний, в которых он оказывается – это компании психов.

Голосом, в котором звучал вызов и напряжение, Валера спросил что-то на непонятном Евграфу местном языке у плосколицего. Тот спокойно ответил… Бородатый тут же задал следующий вопрос. Водитель промолчал. Тут же Валера спросил что-то еще. С каждой фразой тон его становился все более истеричным.

Наконец, плосколицый водитель бросил в ответ раздраженным тоном несколько фраз. Тогда Валера сорвался на визг…

От этих криков водитель, казалось, вжал голову в плечи. Как раз в этот момент «шестерка» проезжала через какое-то селение. Резко снизив скорость, автомобиль подрулил к обочине и замер возле входа в маленький магазинчик.

Плосколицый выскочил из машины, оставив свою дверь распахнутой. Нырнул в магазин. Оттуда он вышел через пятнадцать минут, нагруженный блоками сигарет, банками мясных консервов, пива, лавашами и свертками с соленым сыром.

Прокричав что-то, он бросил весь этот груз через распахнутую водительскую дверь бородатому, сидевшему рядом на пассажирском кресле. Тот принялся собирать рассыпавшийся по салону автомобиля провиант и сигаретные коробки.

Плосколицый быстро залез на водительское сиденье, хлопнул дверью с такой силой, что от удара едва не разлетелось на куски полуопущенное в окне стекло. Плосколицый включил передачу, двигатель, который он не глушил во время остановки, взревел. Машина, взвизгнув резиной, резко тронулась с места и помчалась вперед по шоссе.

Бородатый продолжал складывать купленные припасы на коврике у своих ног. Следующие пару часов они ехали в полном молчании. Поначалу плосколицый отчаянно гнал, то и дело обгоняя двигавшиеся в попутном направлении автомобили. Потом он постепенно начал снижать скорость, словно бы успокаиваясь. Валера тем временем нервными движениями разорвал коробку одного из блоков сигарет, достал из него пачку, раскрыл ее, вытащил сигарету и, прикурив от автомобильного прикуривателя, принялся наполнять салон автомобиля клубами дыма.

Он курил одну сигарету за другой. Прежде при Тюрморезове, по крайней мере в то время, когда Король Психов был трезв, он ни разу не выкурил ни одной сигареты. В какой-то момент плосколицый закашлялся. Но Валера, не обращая на это внимания, продолжал выпускать густые клубы дыма.

С момента остановки у магазина они проехали значительное расстояние. Места по обе стороны от шоссе становились все более дикими. Съехав на обочину, плосколицый остановил старенькие «жигули», заглушил мотор, вышел из машины. Размахивая руками, вертя головой, делая другие физические упражнения, он смотрел на горы вдали…

Валера не переставая курил. Две пустые сигаретные пачки он бросил под сидение, еще одна была уже наполовину истрачена.

Он повернулся к лже-Виктору, сидевшему на заднем диване.

– Это меня успокаивает… – бодро проговорил Валера, помахав в воздухе тлеющей сигаретой. – Ты не куришь?

Лже-Виктор отрицательно повертел головой.

– Это муж моей сестры… – продолжал говорить бородатый. – Он меня ненавидит. Считает, что из-за такого психически ненормального человека, как я, и его жена не может никак прийти в норму. Все это ерунда!.. Мы все – жертвы карательной психиатрии.

Хоть у Евграфа к этому моменту и не было никаких сомнений, что его новый знакомый – человек больной, но все-таки это откровенное признание произвело шокирующее впечатление. Король Психов чувствовал: его эмоции отразились на его лице, Валера легко может прочитать их. А сумасшедшие, особенно такие, которые нисколько не стесняются своей болезни, могут легко приходить в ярость, если вдруг заметят, что у кого-то подобные им «не в чести».

Король Психов всегда презирал и ненавидел таких же, как и он сам, сумасшедших. Других эмоций, кроме ненависти и презрения, они у него не вызывали никогда. Было так и задолго до убийства Ильи, а уж после него – и подавно. Другое дело, что иной компании у Тюрморезова никогда не было.

Себя Тюрморезов психом признавал, но считал, что относится к «элите» пациентов психиатрических клиник.

– Он ненавидит и меня, и сестру за то, что мы – снежные люди, – бородатый говорил так же бодро, как и до этого. – Пытается с нами бороться… Ты знаешь – он ведь псих. Лечился в сумасшедшем доме. Я там, собственно, с ним и познакомился. Я сам его свел с собственной сестрой. Он мне, правда, тоже потом помог. У этого… Не хочу тебе даже говорить, как его зовут. Меньше знаешь, лучше спишь. Как бы у тебя от этого знания не было каких-нибудь проблем. У него есть родственник – очень большой человек здесь в республике. Он его потом отмазал, забрал от врачей всю картотеку… Хотя… – бородатый махнул рукой. С кончика сигареты на водительское сиденье упал столбик пепла. – Какие тут у нас картотеки…