Король репортажа. Публикации В.А. Гиляровского в газетах и журналах конца XIX века

Какую бы карьеру ни планировал шестнадцатилетний сын чиновника, начинать следовало с обретения статуса. Официального. В случае Гиляровского первая ступень – гимназический аттестат. Дальше выбор есть: университет ли, иное высшее учебное заведение, служба государственная или по частному найму.

Если же нет свидетельства о среднем образовании, затруднён путь к социальной реализации, соответствующей происхождению. Тогда юнкерский вариант – чуть ли не самый удобный. Кстати, выбор многих.

Служба нелегка, зато вольноопределяющиеся обеспечены едой, одеждой, жильём, и через три года – офицерские погоны. Одноклассникам Гиляровского, закончившим гимназию, ещё рассматривать карьерные варианты, а у былого второгодника уже и чин, и гарантированное жалованье. Можно продолжить военную карьеру либо, выбрав другую область деятельности, в отставку выйти. Первый этап социальной реализации пройден.

Разумеется, путь к офицерским погонам можно было б выбрать и покороче: сразу поступить в училище. Но там и требования к поступающим выше.

Значит, если и оказалась случайной встреча с офицером, результат – поступление в полк вольноопределяющимся – можно считать проявлением закономерности. Отсюда следует, что Гиляровский, позиционировавший себя как романтика, искателя приключений, мыслил трезво.

Если верить мемуарам, новым его домом стала казарма шестой роты 137-го Нежинского пехотного полка, дислоцировавшегося в Ярославле. Служил исправно, был на хорошем счету, почему и направлен в привилегированное московское Алексеевское училище. Там и случилась беда: в увольнении загуляли юнкера. Развлекались, по обыкновению, в трактире, и возвращался Гиляровский через городской сад, где обнаружил младенца-подкидыша, с ним явился к начальству позже назначенного срока, да ещё и нетрезвый.

Подкидыша сразу отвезли в сиротский приют, а Гиляровского из училища исключили. Он был отправлен в Нежинский полк – с формулировкой «по распоряжению начальства без указания причины».

Вине это не соответствовало. Опоздание – проступок извинительный, если учитывать описанные Гиляровским обстоятельства. Младенца спас юнкер. Нехорошо, конечно, что нетрезвым в казарму вернулся, и всё же он будущий офицер, а не воспитанница Института благородных девиц. Обычное наказание в подобных случаях – несколько суток ареста. Вроде бы не за что из училища исключать.

Обиделся Гиляровский на училищное начальство. Зато в полку его встретили сочувственно. Ротный командир обещал через год отправить в Казанское пехотное училище. Однако недавний юнкер выбрал другое решение: отставка.

Версия опять романтическая: Гиляровский отверг военную карьеру, не пожелав смириться с явной несправедливостью. Однако маловероятно, чтобы причиной отставки стала лишь обида. Подразумеваются и другие факторы.

Если проступок Гиляровского был не первым, а завершал череду аналогичных, решение училищного начальства понятно. Именно потому, что юнкер из вольноопределяющихся – не солдат, а будущий офицер. С него другой спрос. Не успел привыкнуть к военной дисциплине в полку – служи там ещё год «нижним чином».

Тогда понятны и причины, в силу которых Гиляровский решил оставить службу. Их сразу три.

Офицерские погоны ждал бы не больше года, когда стал юнкером Алексеевского училища, однако не менее двух лет – после возвращения в Нежинский полк. Гораздо больше, нежели планировал изначально.

Сведения об исключении – навсегда в послужном списке. Гиляровский стал, как тогда говорили, штрафным.

Значит, если бы после обещанного срока Гиляровского отправили в Казанское училище, там отношение тоже было бы предвзятым. Штрафной. Первая же провинность – и опять в полк: ещё год служи как «нижний чин», привыкай к военной дисциплине. Обычная практика.

Если бы обошлось без провинностей и через два года произвели бы юнкера в офицеры, все равно послужной список испорчен. Карьера уже, как говорится, не заладилась. Дольше других ждал бы повышения. Вот и решил Гиляровский не продолжать службу.

Но это всё опять из области домыслов, а так ли было на самом деле – нельзя проверить. Документы о полковой и училищной службе Гиляровского не обнаружены.

Если верить Гиляровскому, он зачислен вольноопределяющимся 3 сентября 1871 года. Что и должно быть отражено в приказе по Нежинскому полку. А такого документа нет в Российском государственном военно-историческом архиве.

Вины Гиляровского тоже нет. Приказы по Нежинскому полку сохранились лишь за октябрь и ноябрь 1871 года⁷.

Это вполне объяснимо: революции, войны. Архивы перевозили в разные здания, многие документы были утрачены.

Самые ранние из сохранившихся послужных списков рядовых – 1878 года. Гиляровского там, понятно, нет.

Поиск в материалах, относящихся к хозяйственным службам, тоже не дал результатов. Самые ранние приказы – 1900 года.

В «Алфавите прапорщиков и вольноопределяющихся» за 1869–1888 годы» Гиляровский тоже не упомянут. Однако не только он вне этого списка оказался. Пропуски и ошибки в подобного рода документах – случаи обычные.