Король Руси (СИ)

Собственно, с помощью этого секретариата и удалось школу запустить. Сначала они подготовили рукописные брошюрки — этакие не то методички, не то мини-учебники. А потом сотрудники секретариата и стали преподавать чтение, счет и письмо. Первый набор — двадцать человек, из которых пятеро были молодыми священниками…

А ведь эта связка из чтения, письма и счета — даже и не образование, в сущности. Это базис для того, чтобы с его помощью можно было его обрести. И этот-то этап для Иоанна был той еще головной болью, про следующие и речи не шло.

Там ведь требовалось «нарисовать» хоть какой-то учебник по азам физики, математики, биологии и химии. И это — минимум. Потому что по уму требовалось что-то вроде хрестоматии по естествознанию и энциклопедии. И для короля, это была очень непростая задача. Да, он всеми этими предметами владел. Но знать и уметь научить, причем не на словах и пальцах, а вот так — в методическом пособии очень разные вещи. Тем более, что он их ранее никогда не писал и попросту не знал с чего начинать. Хуже того — даже доверить это было некому.

Но не суть.

Главное — лед тронулся. Ну или просто затрещал.

Стук в дверь.

— Государь, там митрополит пришел, — тихо произнес слуга, осторожно заглянувший в комнату после одобрительного слова короля.

— Милый, — с неким раздражением и вызовом сказала Элеонора, вкладывая в это слово как минимум полчаса скандала на тему нехватки внимания.

— Пускай митрополит отдохнет в комнате для гостей, — улыбнувшись супруге, ответил Иоанн. — У меня неотложные дела.

— Да, Государь. — Кивнул слуга и удалился, осторожно прикрыв дверь. А Элеонора, после того как свидетели удалились, взяла сына на руки, подсела к королю ближе и нежно, с благодарностью поцеловала его в щечку.

— Ты написала письмо отцу? — С улыбкой спросил король.

— Опять ты о делах? Давай потом о них поговорим. Прошу.

— Ну какие же это дела? Нам с тобой нужны портреты, а художников в моей стране пока что нет. Поэтому…

— А… это… да, написала, но он пока еще не ответил.

— Ну что за напасть? Ни художники ко мне ни едут, ни мастера, ни архитекторы. Так, одна мелочь.

— Никому не хочется срываться с насиженных мест и ехать на край света. Тем более, что это сопряжено с риском. Ты ведь слышал, что король Польши арестовал купцов, что шли к тебе и мастеров, что были с ним?

— Увы… слышал…

— Недавно мне шепнули, что Ганза взяла на абордаж корабль, идущий из Фландрии к Новгороду. Так же с мастерами.

— Вот уроды… — тихо процедил Иоанн.

Так они и проболтали до самого вечера. Когда, наконец, детей потребовалось укладывать спать. И король смог освободиться да выйти к терпеливо поджидавшего его Феофилу.

— Какие-то неотложные дела? Я думал, что ты зайдешь уже завтра.

— Сын мой… — осторожно произнес митрополит. — Ко мне прибыл посланник из Константинополя, и он просит тебя принять его.

— Не хочу.

— Патриарх желает объясниться.

— Патриарх убил мою мать и моего отца. Патриарх стравил и подвел под гибель всю мою семью. Патриарх организовывал покушения на меня. Я не желаю ничего слышать и даю этому посланнику сутки, чтобы покинуть Москву. Иначе его лишат головы.

— Государь мой, прошу, выслушай его. Это очень важно.

— Кому важно?

— Патриарх — это просто должность. И занимают ее просто люди. А люди несовершенны.

— Патриарх — слуга султана. Не вижу смысла с ним мириться.

— Не все так просто, сын мой. Прошу, выслушай посланника. Дионисий, при котором случились все эти напасти, ныне лишен сана и смиренно доживает свой век в монастыре Кушница.

Иоанн немного поиграл желваками, борясь с жаждой крови. Однако уступил словам митрополита, согласившись принять посланника, который и прибыл буквально через полчаса. Причем в монашеском одеянии как спутник митрополита, дабы его никто не узнал и не опознал.

Им оказался Мануил Христоним — великий экклезиарх и скевофилакс Константинополя. Человек приближенный к Патриарху, но мирской и с 1462 года вроде как в опале у Мехмеда II.

— Что ты хочешь? — Спросил Иоанн на латыни, ибо не владел греческим.

— Не я, но мы. И мы хотим мира, — смиренно произнес Мануил, который также его разумел. — Ибо раскол среди православных вызывает в наших сердцах великую скорбь.

— И как ты себе это представляешь? Патриарх отзовет Киевского митрополита? Или может быть вернет мне мать с отцом?

— Мы все совершаем ошибки. Дионисий был вынужден выполнить приказ султана и назначить Киевского митрополита.

— Это очевидно, — кивнул Иоанн. — И зачем мне такой мир? Султан мой враг. А ты, его слуга. Каковым бы ни было твое хорошее отношение ко мне, ты все одно сделаешь то, что желает султан. Не вижу смысла прекращать нашу рознь.

— Султан не враг тебе. Он впечатлен твоими военными успехами, о которых последнее время только и разговоров в городе Константина. Он ищет мира с тобой. Ибо ему нечего делить с тобой.

Король задумался.

В принципе, ему был нужен мир.

Свою стратегическую задачу по завоеванию Волжского торгового пути Иоанн выполнил. И теперь нуждался в его освоении, а это много мирного труда. И ту массу войн, которую наш герой невольно развел вокруг себя, требовалось прекращать.